Ясное сердце. Кейт Ченли

сантиметров пятнадцать длиной, гарда медная, а рукоять обшита кожей. Я обнажаю лезвие, и оно мерцает, как серебряный иней на холодном рассвете.

      Продавец подносит волос к острой стороне клинка и дует на него. Волос тут же разрезается надвое.

      В глазах Фэй загорается искра.

      – Проверь, как он лежит в ладони, – советует она.

      Я вытягиваю руку и делаю несколько взмахов запястьем. Кинжал словно ничего не весит и ощущается как естественное продолжение кисти.

      – Прекрасно, – говорит Фэй.

      – Сколько он стоит? – спрашиваю я.

      – Пятьдесят золотых, – отвечает продавец.

      Даже мой дядя не позволил бы себе такой роскоши, но для меня оно того стоит. Я тянусь за деньгами, но Фэй кладет руку мне на плечо и поворачивается к продавцу:

      – Вы слишком раздули цену. Даже самый превосходный кинжал столько не стоит.

      Продавец краснеет, но издает резкий смешок:

      – Что за нелепость! Откуда женщинам знать ценность оружия?

      Посетители громко хмыкают, и Фэй поджимает челюсть.

      Продавец, вдохновленный реакцией остальных мужчин, выпячивает грудь.

      – Поверьте слову профессионала, – говорит он мне. – Пятьдесят золотых, за меньше я не отдам.

      Я обращаюсь к Фэй:

      – Сколько обычно такие стоят?

      – Около тридцати золотых.

      – Чушь… – начинает было продавец, но я его перебиваю:

      – Что написано в законе о торговле? Чтобы создать процветающую экономику и поддержать здоровое соперничество, в период одного года цены нельзя повышать более чем на пять процентов. Не сомневаюсь, что у вас где-то записана назначенная цена. Скажите честно, сколько стоит этот кинжал? Или проверим, не нарушаете ли вы закон?

      Он бледнеет как полотно.

      – Простите, госпожа. Должно быть, память меня подводит. Конечно, тридцать золотых.

      Я расплачиваюсь золотом, а Фэй прячет кинжал за пояс, рядом со своим умело скрытым мечом. Мы идем к выходу, и я снова встречаюсь взглядом с худым юношей. Он улыбается, слегка склонив голову. Я точно должна его помнить, но никак не пойму откуда.

      Уже на улице мы с Фэй смотрим друг на друга и дружно заливаемся смехом, толкаясь локтями.

      К тому времени, как мы подходим к экипажу, я понимаю, как сильно мне не хочется возвращаться в заключение в комнатах поместья.

      – Я бы прогулялась по городу. Что скажешь? – обращаюсь я к Фэй.

      Она улыбается, и в уголках ее глаз появляются морщинки.

      – Отличная мысль.

      Мы снова оставляем экипаж и отправляемся на прогулку.

      Мне мерещится или солнце выглядит как-то иначе? Оно словно сочится пламенем на фоне золотисто-оранжевого неба. Румяный свет отражается от красочных зданий и сверкающих окон. Воздух наполнен ароматом пропаренного риса, жареных орехов и экзотических специй. Дети бегают друг за дружкой, весело смеясь. Мужчины так спешат по улице, будто их преследуют злые собаки. Женщины что-то обсуждают, как взволнованные гусыни.

      Впервые с начала