Грустный щенок хаунда. Дмитрий Вадимович Пахомов

больше чем нам всем здесь кажется. И ничего ужасного в этом нет.

      Вы… Позаботитесь о моей сестре?

      Я её почти не видела. Будет работать так как ты, позабочусь.

      Будет. Спасибо вам.

      Слудующей комнатушкой, в которую зашёл наш герой была внутренняя часть кузницы, которая пронизывала собой две стены замка и имела выход во внутренний двор. Фактически в здании была комната, в которой отсыпался и иногда ел кузнец, в то время как вся работа кипела привычно почти под открытым небом.

      Пожалуй во внутренней части парню нравилось больше чем в наружней. Здесь он словно отрправлялся в мир сказок и видел знакомые истории в пустых глазницах реальных шлемов, верха которых напоминали птичьи клювы. Он всё ещё помнил тот момент когда их носители разбили войска его соплеменников и ворвались в лагерь осаждающих. И то, что подарило девочке образ для ночных кошмаров девочки, дало мальчишечьей фантазии и импульсивности образ для восхищения.

      Внутренний двор, как и в большинство других утренних пор в замке был усеян осоловевшими глазами стражей, помощников кузнеца и его самого. На порядок бодрее выглядели местные собаки. Крупные, с чёрной шерсть, тонкими длинными лапами, безвольно болтающимися хвостами, на которых было чуть больше кожи и мяса чем шерсти. И не мудрено. Солдаты и слуги не хотели соседствовать с голодающими псинами и по этому делились с ними по утрам мясом, которое некоторые, справедливости ради сказав, не всегда заслуживали.

      На мальчика собаки обращали внимание лишь раз. Когда, во второй день пребывания в замке, его вывели сюда для профилактического разговора. Тогда каждая из них обнюхала его с головы до ног, окончательно уничтожив его наряд оруженосца своими лапами и модами.

      Они знали его. Знали каждого и знали запах каждого. И наверняка знали, кто и когда должен объявляться в этой части крепости.

      Разговора с работником горна молота и кузни не вышло. Розовое, словно свинное, личико кузнеца едва улыбнулось в сторону мальчика в такт голове кивнуло и вернулось к изучению своих рук, сжимающих, с одной стороны- щипцы, с другой- рукоять молотка. Здесь арсенал был менее разнообразным. Тренировочные мечи ютились под деревянным столиком, на котором лежали кинжалы, наконечники стрел и пара железных слитков.

      Помошников у кузнеца было трое. Оба мальчики, родившиеся на год или два раньше нашего героя. Один из них смеренно стоял возле плавильни ожидающий указаний от наставника, второй нёс древки стрел к столку. А третий стоял прямо перед кухнецом, стараясь больше смотреть на него и внезапно появившегося посыльного нежели в сторону самого двора. Он держал в руках ведро с водой, упираясь в него дальними фалангами пальцев и, медленно напрягая и расслабляя их, опускал и поднимал ношу. Его юноша редко замечал и, не то чтобы не помнил его имени, эта беда случалась со всеми именами в последнее время. Но не помнил чтобы его кто-то называл.

      Оставалось только рискнуть и добить поганых крыс и можно было начать наслождаться компанией милых кухарочек.