Сыскные подвиги Тома Сойера. Том Сойер за границей (сборник). Марк Твен

Сойер, – сказал я ему, – много раз уже говорил я тебе и опять повторю те же слова… Господь всемогущий создал нас всех. Его святая воля была – сделать одних слепыми, а другим дать такие глаза, что они видят все с первого взгляда. Но довольно об этом. Я вижу теперь ясно, что убийцы не взяли бриллиантов. Почему они их не взяли, как ты думаешь?

      – Потому что они не успели снять сапог: за ними погнались двое людей, которые услышали крики и прибежали на помощь.

      – Ну, конечно, так. Теперь я понимаю. Но, слушай, Том, почему же нам не рассказать об этом?

      – Ах, бестолковый Гек Финн, неужели ты не понимаешь? Слушай, я расскажу тебе вперед, как будет идти все это. Утром начнется следствие. Те два свидетеля покажут, что, услышав крики, они бросились на помощь, но не успели спасти убитого. Судьи будут судить и обсуждать дело и наконец произнесут вердикт, что убитому нанесена смертельная рана каким-либо тупым или режущим орудием, а чьей рукой она нанесена – это неизвестно. После этого убитого схоронят, а его вещи продадут с аукциона, чтобы покрыть издержки на похороны, и вот тут-то представится для нас удобный случай.

      – Какой случай, Том?

      – Купить сапоги за два доллара!

      У меня просто захватило дыхание.

      – Клянусь богом, Том. Да ведь нам тогда достанутся бриллианты!

      – Это уж наверно. За них, конечно, будет предложена большая награда: может быть, целая тысяча долларов. Это наши деньги! Так помни же, мы не знаем никакого убийства, никаких бриллиантов, никаких убийц, – не забывай этого.

      Я тихонько вздохнул, видя, как он отнесся к этому вопросу. По-моему, выгоднее было бы продать бриллианты, – да, сэр, продать – за двенадцать тысяч долларов, чем ждать награды в одну тысячу долларов. Но я не сказал ничего. Мои слова не произвели бы никакого действия.

      – А что ты ответишь тете Салли, Том, если она спросит, почему мы так запоздали? – спросил я.

      – О, я предоставляю это тебе, – отвечал он. – Ты сумеешь как-нибудь выпутаться.

      Он всегда был такой правдивый и деликатный, что, если приходилось лгать, он предоставлял это мне.

      Мы перешли через большой двор, с радостью замечая то здесь, то там какой-нибудь знакомый предмет, а когда вступили в длинный, крытый проход, отделяющий двухэтажный корпус дома от той части, где находилась кухня, то оказалось, что по стенам висели те же самые вещи на прежних местах, включая даже старое выцветшее рабочее платье дяди Сайльса из зеленой байки, с капюшоном и белой заплатой между плечами, которая всегда имела такой вид, как будто кто-нибудь запустил дяде Сайльсу в спину большим комком снега. Тетя Салли была занята домашней стряпней, дети столпились в одном углу, а старый Сайльс в другом, – читал вечернюю молитву. Тетя Салли бросилась к нам, плача от радости, и стала обнимать, и целовать, и угощать легкими затрещинами, а потом снова переходила к поцелуям, и просто не знала, что делать от радости. Наконец она спросила:

      – Где же вы до сих пор пропадали, бездельники? Я так беспокоилась о вас, просто не знала, что и думать. Раза четыре подогревала ужин, чтобы он был горячий к вашему приходу, и, наконец, мое