История Клуба-81. Борис Иванов

саморазвивающаяся гуманитарная культура.

      Названия других докладов говорили сами за себя: Борис Гройс «Зачем нужен художник?», Иосиф Бакштейн «Вторая культура глазами социолога», Галина Григорьева «Первые уроки нынешнего феминизма», Борис Иванов «Историческая параллель: нонконформист современного культурного движения и лишний человек в русской литературе». Общее лишнего человека XIX века с нонконформистом – их конфликт с обществом. Аналогия обнаруживается в области культуры – лишний человек также преодолевал табу, наложенные на сферу творчества и гласности. Конфликт разворачивается между традиционной культурой, поддерживаемой государством и академическими институтами и получившей название официальной, и новыми культурными течениями – неофициальными, неподцензурными, независимыми, оппозиционными и др.5

      В докладе говорилось, что новое творчество воспринимается традиционалистами как покушение на «святая святых», профанация, издевательство, оно объясняется «порочностью его создателей, или патологией, или предательством – или всем этим вместе взятым. Новые культурные движения также не скупятся на филиппики и рассматривают старую культуру как извращающую суть самого творчества». Приближаясь к складывающейся ситуации в стране, я говорил: «не всегда должна победить одна из сторон», «новых не расстреливают у кирпичной стены, им оставляют чердаки и салоны отверженных. Им не запрещают надеяться. Ревнителей старого не судят трибуналы. Им оставляют право на гордость и веру в собственную правоту».

      Культура переходила в новую стадию развития, с новыми принципами интеграции с уже пройденными этапами. Я предсказывал реализацию Утопии-2, которая утрачивала признаки утопии вместе с нарастающим кризисом «развитого социализма». В рамках конференции была вручена независимая Премия Андрея Белого прозаику Борису Кудрякову, поэту Елене Шварц, по номинации критика – Евгению Шифферсу.

      Конференции готовились и проводились конспиративно, но читатели журнала «Часы» получали полные отчеты о выступлениях – материалы первой публиковались в № 20, 21, второй – в № 21, 23, 24. Информация о конференции через вторые-третьи руки просочилась в эмигрантский журнал «Посев»6.

      Конференции были восприняты властями как беспримерная наглость – мы присвоили себе права парторганов высшего ранга – свободно обсуждали философские и культурные проблемы страны и бесконтрольно предавали материалы конференции гласности. Вместе с тем культурное движение определяло себя не как воинствующую оппозицию, а как автономное культурное направление. Травматический опыт нашей страны был таков, что аномальный стала сама мысль… о революции. Призывать сограждан к разрушению и разорению государства, перевернуть все с ног на голову, а самых озлобленных, невежественных, отличившихся в этом погроме поставить во главе всего и вся?!!

      Успех подпольных

5

В докладе я обратил внимание на то, что все «лишние люди» русской литературы не «служат» – знаменитая реплика Чацкого: «Служить бы рад, прислуживаться тошно», самостоятельно мыслят – Онегин и Рудин, пишущий «статьи». Даже Обломов занимался одно время переводами работ, полезных для ведения сельского хозяйства. Нонконформистов и «лишних людей», пытающихся на свой страх и риск решать духовные, культурные и социальные проблемы, ждала социальная отверженность, политические преследования, ссылки, эмиграция. (Из петербургских художников за границу выехало около тридцати процентов.)

6

Из публикации в «Посеве» мы с Останиным узнали, что ее организовали… В. Кривулин и Т. Горичева. На Западе, не зная организаторов акций, нередко привязывали их к известным именам. Так, из книги Л. Алексеевой «История инакомыслия в СССР» (Вильнюс–Москва, 1992) я узнал, что редакторами «Часов» являются В. Долинин и Ю. Вознесенская (!). Подобных неточностей трудно было избежать.