Кровавый бал. Мирелин Диар

матери и она больше никого не знала.

      Она огляделась в другую сторону.

      Чуть поодаль, у стен, стояли те, кто не мог похвастаться таким же богатством. Их платья выглядели проще, макияж скромнее, движения чуть более скованные. Они явно чувствовали себя неуютно, но пытались делать вид, что им всё равно.

      – Где ты взяла это платье? В сэкондхенде? – раздался издевательский голос.

      Энни повернулась и увидела, как одна из богатых девушек презрительно оглядывает бедную девочку, платье которой, хоть и было красивым, не имело ни дорогих украшений, ни модного фасона.

      – Оно мне нравится, – тихо ответила та, но её голос дрожал.

      – Конечно, нравится, – сладким голосом протянула богачка, наклоняясь ближе. – Но я бы в таком даже спать не легла.

      Раздался смех. Энни стиснула зубы. Её бросило в жар от раздражения. Она пришла сюда повеселиться, а не наблюдать, как богатые девушки унижают тех, кто, по их мнению, был ниже их. Она вдруг поняла, что ошиблась. Бал был не сказкой, а ареной, где одни показывали своё превосходство, а другие молча терпели. Энни почувствовала себя неуютно. Она больше пацанка, чем утончённая леди, и среди этих девушек она была чужой. В глубине души она знала, кого винить в этом. Мама.

      Если бы та хоть немного научила её, как себя вести, как отвечать на подобные издёвки, как быть «правильной» девушкой, она бы не чувствовала себя сейчас настолько неуверенно. Но мать никогда не думала о таких вещах. Она учила Энни быть смелой, независимой, сильной. Вот только сейчас Энни не чувствовала себя сильной. Что теперь Энни хочется врезать этой богачке, чем язвить. Она чувствовала себя лишней.

      Толпа расступилась, когда другая богатая девушка сделала шаг вперёд, глядя на свою жертву, как хищница на загнанную добычу. Она была безупречна: тёмно-красное платье с золотой вышивкой плотно облегало её фигуру, волосы струились роскошными волнами, на запястье поблескивал тонкий браслет с бриллиантами. Но самое главное – это выражение её лица. Холодное, презрительное, полное безразличия к тому, что она сделала.

      – О, а вот и наша золушка, – протянула она, рассматривая бедную девушку с фальшивым восхищением. – Какая прелесть! А ты сама платье сшила? Или оно у тебя от бабушки?

      Её слова вызвали волну смеха среди её подружек. Девушка, стоявшая перед ней, сжала кулаки.

      – Оставьте меня в покое, – сказала она сквозь зубы, её голос дрожал, но в глазах вспыхнула ненависть.

      – О, ну конечно, конечно, оставим, – богачка состроила невинное лицо. – Просто мы не привыкли к такому стилю. Это же… как его? «Винтаж»?

      – Хватит, – раздался резкий голос.

      Толпа замерла. Энни шагнула вперёд, вставая между богатой девушкой и её жертвой.

      – Ты кто вообще такая? – богачка прищурилась.

      – Та, кто не терпит, когда кучка пустоголовых пытается самоутвердиться за чужой счёт, – ответила Энни, скрестив