Волк по имени Зайка. Галина Гончарова

могу. Не по статусу…

      А пора бы, пора…

      Филип добавил, что король охотится тут неподалеку, так что можно обсудить вопрос с ним, хоть сейчас поедем, – и Рыло смирился, только глазами сверкнул. Пробормотал, что дорогой гость окажет ему честь, оставшись на пару дней, но куда там…

      Филип ломился как медведь сквозь камыши – только треск стоял. Он тут же заявил, что ему некогда, что ребенка он забирает с собой сегодня же и мы уезжаем – он, дескать, в королевской свите, так что еще успеет представить племянника королю.

      Дружески поприветствовал маму, которая вышла к нему, поцеловал в щеку, а потом заметил следы от пальцев – и вспыхнул гневом.

      Я не знаю, что он сказал Рылу. Но судя по тому, что мамины глаза светились насмешкой, а Рыло стоял белее полотна, это было что-то неприятное. Я не знаю, я собирался.

      Через два часа после приезда Филипа мы выехали обратно. А поговорить со мной серьезно дядя собрался только на привале.

      – Что мама написала вам?

      – Прочтешь?

      Я пробежал письмо глазами. Мама честно писала, что подозревает второго мужа в убийстве первого, боится за сына и просит Филипа забрать ребенка, пока с ним не случилось чего плохого.

      – Вы быстро действовали.

      – Можешь говорить мне «ты» и «дядя». Я действительно твой дядя, хотя родство и дальнее, – буркнул Филип. – Гуся будешь?

      Отказываться я не стал.

      – Значит, так. Оруженосец мне как раз положен, я просто давно никого не брал. Поживешь у меня. Сам чем заниматься хочешь? Воевать, охотиться…

      – Учиться.

      Кажется, мне удалось его удивить.

      – И чему же?

      – Как быть лордом. Как защитить себя и маму.

      Филип хлопнул меня по плечу.

      – А ты не дурак, парень. Несмотря на свой возраст – не дурак.

      – Вам тоже было тринадцать.

      – И я был куда глупее тебя. Одни бабы и попойки на уме… А у тебя – нет?

      Я покачал головой. Хотелось, да. Тянуло иногда, но я понимал, что любая близкая мне женщина – это оружие Рылу против меня. Перебьется.

      – Этому, кстати, тоже надо учиться.

      – Зачем?

      – Чтобы против тебя не использовали. А то, бывает, дорвется кое-кто до сладенького…

      Филип смотрел испытующе – и я кивнул.

      – Научите?

      – Научу.

      В ту ночь мы многое обсудили и поняли, что пока маме лучше молчать. Она во власти Рыла, если лорд узнает, что его преступление может выплыть наружу, – он никого не пощадит. А потому мама будет молчать. И я пока – тоже. Потом, когда мне исполнится семнадцать, я смогу вызвать отчима на поединок, потом…

      Следующие два года я прожил у дяди. Мама писала каждый месяц, и в письмах были условные знаки. Все нормально, жить можно. Лорд груб, но руку на нее не поднимает. Его счастье – убью мерзавца безболезненно. Может быть…

      А пока – надо было учиться, и я учился.

      Филип был мной доволен, я это знал. В меру своих сил я осваивал разнообразное оружие, метко стрелял из лука и арбалета, фехтовал, проблемы были только с двуручным мечом. Он для меня пока был тяжеловат.