Осень Средневековья. Йохан Хёйзинга

467 Вильгельму Голландскому,

      dat hi selve ende sine man

      recht tote Assche op der heiden

      sijns dre daghe wilde verbeiden468.

      что вместе с войском, на лугу,

      точь-в-точь у Ассе, без движенья,

      три дня он будет ждать сраженья.

      Вильгельм, граф Хенегау, идет еще дальше: он предлагает французскому королю трехдневное перемирие, чтобы построить за это время мост, который даст возможность войскам войти в соприкосновение друг с другом для участия в битве469. Во всех этих случаях, однако, рыцарские предложения отклоняются. Стратегические соображения берут верх, в том числе и у Филиппа Доброго, которому пришлось выдержать тяжкую борьбу с требованиями рыцарской чести, когда в течение одного дня ему трижды предлагали сражение и он трижды вынужден был отвечать отказом470.

      Но если рыцарские идеалы и должны были потесниться, уступая место реальности, оставалась всё же возможность приукрасить войну, обрядив ее понаряднее. Каким горделивым восторгом веяло от всей этой пестрой, сверкающей батальной декоративности! В ночь перед битвой при Азенкуре оба войска, стоящие в темноте друг против друга, укрепляют свой дух звуками труб и тромбонов, и жалобы на то, что у французов, «pour eulx resjouyr» [«дабы увеселять себя»], их не хватало и настроение у них посему было подавленное, высказывались вполне серьезно471.

      В конце XV в. появляются ландскнехты с огромными барабанами472 – обычай, который был заимствован на Востоке. Барабаны с их чисто гипнотизирующим воздействием, лишенным всяческой музыкальности, знаменуют разительный переход от эпохи рыцарства к милитаристскому духу нашего времени: это один из элементов процесса механизации войн. Но на исходе XIV столетия весь пышный и наполовину игровой антураж личного состязания ради чести и славы еще в полном расцвете: украшения на шлемах и гербы, знамена и боевые кличи героев, старающихся превзойти друг друга в силе и доблести473. Перед боем и по его завершении посвящение в рыцари и возведение в более высокий рыцарский ранг торжественно скрепляют игру: рыцарям присваивают звание баннеретов [рыцарей со знаменем], обрезая их вымпелы, которые превращаются тем самым в знамена474. Прославленный лагерь Карла Смелого под Нейссом сияет роскошью придворного празднества: шатры некоторых рыцарей устроены par plaisance [удовольствия ради] в виде замков, с галереями и садами вокруг475.

      При описании военных действий следовало запечатлевать их в форме, соответствующей рыцарским представлениям. При этом указывались чисто технические различия между битвой и простым столкновением, ибо каждая схватка должна была в анналах воинской славы обрести свое прочное место и наименование. Вот слова Монстреле: «Si fut de ce jour en avant ceste besongne appellée la rencontre de Mons en Vimeu. Et ne fut déclairée à estre bataille, pour ce que les parties rencontrèrent l’un l’autre aventureusement, et qu’il n’y avoit comme nulles bannières desploiées»476 [«С того дня повелось говорить о встрече при Монс-ан-Вимё. И не провозглашать

468

Stoke. III. Vs. 1387 ff. Другие примеры договоренности о проведении сражения в определенное время и в определенном месте см.: Erben W. Kriegsgeschichte des Mittelalters (Beiheft 16. der Histor. Zeitschr, 1929). S. 92 ff. Отзвук древненорвежского права, требовавшего обносить поле битвы колышками или ветвями лещины, до сих пор слышится в английском выражении a pitched battle [генеральное сражение; pitch – расстояние одного броска, шаг].

469

Froissart. I, p. 65; IV, p. 49; II, p. 32.

470

Chastellain. II, p. 140.

471

Monstrellet. III, p. 101; Lefèvre de S. Remy. I, p. 247.

472

Molinet. II, p. 36, 48; III, p. 98. 453; IV, p. 372.

473

Froissart. III, p. 187; XI, p. 22.

474

Chastellain. II, p. 374.

475

Molinet. I, p. 65.

476

Monstrelet. IV, p. 65.