Корсары Николая Первого. Через два океана. Михаил Михеев

не только саблей махать. У вас под рукой лучший специалист эскадры по парусному делу. Воспользуйтесь моментом, возьмите у него несколько уроков. Штопка парусов тут вторична, хотя морскому офицеру может пригодиться и она, но – ладно. А вот управлять парусами, прокладывать курс… Штурман у вас есть, покажет, но помните – тут важна математика. Как у вас с ней? В общем, учитесь, или ваша нынешняя должность так и останется венцом карьеры в этом походе.

      Александр сам от себя не ожидал такого. Несмотря на молодость, он говорил сейчас подобно убеленному сединами капитану, и его слушали, не рискуя прерывать. И все бы хорошо, но неприятный осадочек на душе остался. И если что-то пойдет не так…

      Темная ночь помогает не только детям появляться, но и учинять прочие непотребства вроде угона шлюпки. Благо единственный, кто исполнял при ней роль часового, бессовестно дрых. Проснулся он уже докладываясь апостолу Петру о своих прегрешениях, а люди, отправившие его на тот свет вне очереди, уже отходили от берега.

      Сафин правил осторожно, молясь лишь, чтобы случайно не перепутать. Торговый корабль хоть и велик, но ценности от его захвата – ноль. В бою, во всяком случае. А вот фрегат надо захватить или хотя бы нейтрализовать кровь из носу. И желательно не теряя людей.

      За последние недели Мустафа привык к экзаменам. Штурман и капитан по очереди трясли его, как грушу. Хорошо еще изначально читать-писать умел, а не только ножом размахивать. Но теперь он понимал, что все это важно, однако же не слишком серьезно. Основной экзамен ему предстояло сдавать здесь и сейчас, и от результата зависела его дальнейшая судьба.

      Вот он, корабль. Высокий борт, усеянный орудийными портами. Сейчас они закрыты, но если что, подготовиться к бою недолго – британцы хорошие моряки и воевать умеют. Сафин понимал опасения командира. Если те откроют огонь… Нет, их, конечно, задавят – линейный корабль сила. Даже если британцы успеют сняться с якоря, в маневре они точно будут стеснены, и «Адмирал» разнесет фрегат в клочья. Но ответить британцы успеют, и тогда погибнет масса людей, которых просто неоткуда больше взять. Своих людей, русских! И, главное, с мечтами о мостике можно будет распрощаться – не с морского дна же корабль поднимать. А значит, надо сделать так, чтобы экипаж фрегата оказался не в состоянии что-то предпринять.

      Штормтрапа они не увидели. Может, из-за темноты, но, скорее всего, его и не было. Сафин изначально не рассчитывал на такую удачу, однако же – вдруг? Что же, трап – не единственный путь, которым можно попасть на борт корабля. Аккуратно подойти к носу фрегата, и – вуаля! Во всяком случае, именно так любил говорить один из офицеров еще там, на корвете, с которого начался их поход.

      Якорный канат – тяжело обвисший, сырой, но крепкий. И подняться по нему несложно. Сафин, подобно юркой ящерице, за какую-то минуту забрался на борт корабля – и нос к носу столкнулся с зевающим часовым. Тот от удивления даже рот закрыть не успел. В него и ударил Мустафа трофейным французским кортиком. Как говорил Верховцев – хороший трофей, наполеоновских времен[12].

12

Французские кортики наполеоновских времен имели прямой клинок, более поздние, периода реставрации Бурбонов – изогнутый.