Проект «Восход»: Цена правды".. Алла Нестерова

проверил, они в аэропорту, прошли регистрацию. Вылет через час в Турцию. Сам Сергей регистрацию не проходил.

      Я повесила трубку, чувствуя странное облегчение. По крайней мере, они будут в безопасности.

      Архив располагался в старом четырёхэтажном здании советской постройки. Николай припарковался в тени деревьев, и мы быстро пошли к запасному входу.

      – У нас пять минут, – шепнула я Ирине, когда Николай вставил карту в считыватель.

      Внутри пахло бумагой и пылью. Длинные ряды металлических стеллажей уходили в полумрак. Николай двигался уверенно, словно был здесь вчера. Наконец он остановился у шкафа с маркировкой «ДТП-2021».

      – Здесь, – он выдвинул ящик и начал перебирать папки. – Вот. Дело № 147-А. Анна Воронцова.

      Он достал тонкую папку и протянул мне.

      – Это официальная версия. А теперь… – он подошёл к соседнему стеллажу и отодвинул панель в полу. – Настоящее расследование.

      Из тайника он извлёк запечатанный конверт, покрытый пылью.

      – Дмитрий Астахов. Хороший был следователь. Слишком хороший.

      Мы быстро сфотографировали документы. Я читала на ходу, пока мы возвращались к выходу. Отчёт патологоанатома, который отмечал странные повреждения, не соответствующие аварии. Показания свидетеля, который видел, как перед аварией машину матери подрезал чёрный джип. Фото тормозной системы с явными следами вмешательства.

      Но самым шокирующим было последнее: фотография с камеры наблюдения на трассе. На ней был запечатлён человек, выходящий из машины моей матери за полчаса до аварии. Человек в форме полицейского, с лицом, скрытым козырьком фуражки. Но на запястье отчётливо виднелись часы – Rolex с характерным золотым браслетом.

      – Узнаёшь? – тихо спросил Николай, когда мы сели в машину.

      – Я видела такие на руке отца, – ответила Ирина дрожащим голосом.

      – Здесь, – Николай выдвинул ящик и начал перебирать папки. – Вот. Дело № 376-А. Анна Воронцова.

      Я вскрыла папку. На первой странице – фото молодого Николая и Анны на фоне стройки.

      – Мы расследовали тогда вместе дело об отмывании денег, через субподрядные организации, – пояснил Николай.

      – Вы… были ее напарником?

      – Больше чем, – прошептала Ирина. – Они были лучшими друзьями. Пока «Объединенный фронт» не поставил его перед выбором: Анна или его беременная сестра. Моя мама.

      Сердце сжалось. Я подняла письмо с печатью «Уничтожить»:

      «Громову. Ликвидировать Воронцову до 12.05.2021. Семья Семенова под контролем».

      Шаги на лестнице заставили нас замереть. Ирина потушила фонарь: пыльные стеллажи, папки с грифом «Уничтожить». Я листала дело матери, когда Ирина насторожилась:

      – Слышите?

      На лестнице хрустнул бетон. Николай пригнулся:

      – Фронт. Они ставят датчики движения на все архивы.

      Двое в черных куртках вошли с фонарями. Один, коренастый, засмеялся:

      – И где ваша правда теперь, Воронцова? В мусоре истории?

      – Вы… работаете на Крюкова? – спросила я,