Разбитые коленки. Ольга Береснева

мы с ним выпали из жизни на неделю. У меня уже тогда была своя квартира. Мы как голодные впитывали инфу друг о друге. Савелий закончил школу, учился в институте на логиста, как мы и мечтали. На байк он заработал сам, копил несколько лет. О периоде, когда умерла его мама он говорить не хотел, лишь сказал, что выжил благодаря сестренке, она такая живая, что вдохнула желание жить. У родителей я появился полный идей и желаний их воплощать. Обломали меня быстро, доступ был закрыт ко всему, я даже позвонить Савелию не мог. Отправили в другой город доучиваться. Я бился, как мог, сбегал, меня находили, бить меня было бесполезно, борьбой заниматься я не перестал. Потом стал делать все назло, пил, щлялся, позорил отца как мог. Нашел своих первых родителей, пытался прижиться у них, меня нашли и там. В итоге я попал в армию, товарищ командир жизни научил быстро, главный урок я понял, как бы не хотелось высказаться, лучше промолчи, но цели своей добивайся.

      После я смирился и пошел по продуманной отцом дороге. Через время он похвалил меня, что я взялся за ум. А мне было мало, я понимал, что у меня никогда уже не будет родительской любви, дома, куда хотелось бы идти. Я стал пустой бездушной оболочкой. Родной матери я был не нужен, ее всегда волновало, а как отреагирует Павлуша, а не то, что чувствую я.

      Глава 4

      – Иваныч, притормози здесь, – скомандовал я, вырвавшись из воспоминаний, мне уже не было больно, это просто этап жизни. Это просто воспоминания.

      – Артем Павлович, но ведь опаздываем, Павел Александрович три шкуры с меня сдерет, что я вовремя не привез,– взмолился водитель.

      – Не переживай, я скажу, что сам был за рулем, я быстро, просто глотну кружку кофе.

      – Но здесь же не кофе, а горячая жижа. У меня тут дочка училась, тоже все это кофе хвалила.

      – Просто очень хочется.

      Я быстро выскочил из машины на перекрестке, дошел до заветного киоска, купил стаканчик и вдыхал аромат. Шел и нюхал, перед глазами опять всплыло прошлое, Савелий, Татьяна Васильевна, родители.

      А потом толчок, нет сначала такой смех, что пробрало до самой души, потом толчок, падение, слава богу, кофе сразу отскочило и никого не ошпарило. Потом тот подросток, который снес меня начал дергаться, в итоге разбит нос.

      – Э, молодежь, хотя бы под ноги смотрели,– начал закипать я. Не хватало еще синяка под глазами, нос болел жутко, но крови не было. А мне еще перед публикой светиться.

      – Э, дядя, сам бы под ноги смотрел, я вообще то громко шла, а ты, похоже залип, – услышал я девичий голос. Боже из-под меня встала девочка подросток, надеюсь, ей хоть восемнадцать есть.

      Я сидел на тротуаре, как идиот и нагло рассматривал причину своего падения. Смешная, одета как подросток, но лет ей все-таки скорей всего больше двадцати. Тоненькая, но если откормить, будет огонь. Носик вздернут, губы манят. Стоп, у меня вроде воздержания не было, чтоб уже на тенейджиров бросаться.

      – Дядь, ты оглох, вставать будешь,– и протягивает ободранную ладонь.

      – Ты поранилась? Может в больницу? – смог выдавить из себя.

      – Да на