Anamnesis mali. История беды. Александр Мишкин

сигареты «Собрание» чёрного цвета. Но зато перстень… Вряд ли подобные вещи настолько широко распространены, чтобы оказаться у первого же подобранного где-то на улице терпельца.

      – Точно – он! – констатировал я.

      Повисла тяжёлая пауза.

      – И что делать будем? – Петрович не выдержал первым.

      Я пожал плечами:

      – Понятия не имею… Для начала, наверное, надо бы опознание провести.

      – Это как?!

      – Ну, предъявить тело с перстнем нашему новому другу Илье Сергеевичу: пусть подтвердит, что это тот самый персонаж, о котором он говорил.

      – Да и так понятно, что тот! – горячился Петрович.

      – Скорее всего, тот! Но окончательно в этом мы сможем быть уверенными лишь тогда, когда сам Зотов нам это подтвердит.

      – Так пошли, прикатим его сюда! Пусть подтверждает, чего зря время терять?!

      И в самом деле, чего тянуть-то? Я кивнул:

      – Согласен, времени у нас как-то не особо много. Пошли за Зотовым.

      Илью Сергеевича мы застали в совершенно непотребном виде: закатившим глазки, усыпанным крупными каплями пота и похрипывающим.

      – Упс… – констатировал Петрович и ухватил Зотова за запястье, – Пульс не определяется.

      Илья Сергеевич согласно хрипнул и уронил голову на грудь.

      – Э-э, погоди! Ты нам ещё понадобишься! – возмутился Ванька и с размаху опустил кулак на грудину новопреставившегося.

      Тот никак не отреагировал. Петрович чертыхнулся и принялся за массаж сердца. Я тем временем спешно готовил дефибриллятор. Приложив электроды к груди Зотова, взглянул на монитор: так и есть, на экране судорожно плясала зелёная змейка фибрилляции. Завыл звуковой индикатор зарядки:

      – Отошли! Разряд!

      Илья Сергеевич подпрыгнул, но оживать не стал. Я ткнул пальцем тревожную кнопку. Через секунду в палату влетела Кларочка.

      – Маску, гармошку, интубацию! – выдохнул я, пытаясь перекричать нарастающий вой зарядника, – Отошли! Разряд!

      Зотов опять подпрыгнул, но как-то нехотя. Я посмотрел на монитор: кривулька фибрилляции сменилась идеальной прямой линией. Асистолия.

      Выругавшись сквозь зубы, я отшвырнул в сторону бесполезный теперь прибор:

      – Петрович, давай на дыхание! Я подменю!

      Ванька кивнул и завозился с маской и «гармошкой». Я принялся качать. Погоди, Илья Сергеевич, помирать! Хоть и сволочь ты изрядная, но нам пока нужен. Так что – уж изволь жить… пока, хотя бы.

      – Адреналин, два куба, внутрисердечно! Кларик, подготовь!

      Через пару секунд Кларочка протянула мне шприц:

      – Адреналин, два куба!

      Прекратив массаж, я нащупал пальцем нужную точку и вонзил туда иглу. Преодолев лёгкое сопротивление тканей, она вдруг провалилась в полость сердца, но я успел остановить движение руки. Так, поршень на себя – в шприц пошла тёмная кровь, разводя собой прозрачный раствор адреналина. Невольно пришла на ум ассоциация с известным коктейлем. Кровавая Мэри, блин.