Русь Ведическая и Священная прародина ариев. Светлана Васильевна Жарникова

племенами, носителями этих орнаментальных символов, которые зафиксированы во второй половине второго – начале первого тысячелетия до нашей эры на территории Северного и Центрального Кавказа и в Закавказье (Армелия, Азербайджан). Погребова считает, что белоинкрустированная керамика Ирана, появившаяся в Восточном Закавказье во второй половине второго тысячелетия до нашей эры, удивительно похожая по орнаменту на андроновскую, свидётельствует о продвижении нового населения на территорию Ирана из Поволжья и Предкавказья.

      Аналогичную картину отмечают исследователи и на территории Средней Азии. Открытая в южном Приаралье и в Акча-Дарьинской дельте Аму-Дарьи культура степной бронзы, названная Толстовым тазабатъябской, имеет лепную посуду с геометрическим орнаментом андроновского типа. Итина считает, что не только археологический материал позволяет зафиксировать продвижение скотоводческих племен с северо-запада, но и данные антропологии фиксируют широкое продвижение, людей андроновского типа на юг. Такой же вывод о продвижении на территорию Средней Азии и далее в Афганистан и Индии северо-западных скотоводческо-земледельческих племен делает Сарианиди, и среди прочих археологических источников, подтверждающих этот вывод, считает очень важным указателем именно орнамент.

      Автор данной работы, обращаясь к северорусскому текстильному орнаменту, отмечает, что именно здесь сохранились древние композиции, абсолютно идентичные андроновским, и их схождения поразительны, из чего можно сделать вывод о генетическом родстве орнаментики андроновской керамики семнадцатого – девятого веков до нашей эры и декора северорусского текстиля (вплоть до двадцатого века). Поставив вопрос о том, какие этнические группы являлись на протяжение более чем трёх с половиной тысяч лет носителями и хранителями этой орнаментальной традиции, автор данной работы отвергает предположение, что таким, носителем андроновской традиции могло быть финноугорское население севера Восточной Европы, якобы воспринявшее эту традицию в древности от своих индоиранских соседей и сохранившее её вплоть до середины первого тысячелетия до нашей эры, до того периода, когда на этих территориях археологически фиксируется наличие славянских поселений. В невозможности такого решения данного вопроса убеждает целый ряд фактов.

      Так большинство исследователей финно-угорской орнаментики, и в частности бранного ткачества постулируется очень позднее появление подобных орнаментов в декоре данных народов, как следствием их контактов с русским населением.

      Кроме того, в свете современных данных археологии, палеоклиматологии, лингвистики, антропологии вывод о том, что в состав населения новгородских, вологодских, ярославских и костромских земель вошел значительный (финно-угорский субстрат представляется крайне проблематичным, если не маловероятным. Но так как северорусский орнамент сохранил огромное количество