Будни Средней Школы. Мария Мерлот

ведь я её нарисовала! – возразила она.

      – И как это тебя выражает? – саркастически спросил Антон.

      – Не знаю, – легкомысленно отмахнулась Салли, – Наверняка, моё глубинное подсознание хотело именно это нарисовать. Я – художник. Моё дело – нарисовать. А трактовать – это дело критиков.

      Антон не был уверен, чего хочет его глубинное подсознание, но твёрдо знал, что не цветную размазню.

      – У меня научный склад ума, а не художественный! – проворчал Антон.

      – Блестяще! – воодушевилась Салли. – Подойди к этому научно, вот себя и выразишь.

      – Это как? – заинтересовался Люк, который рисовал рядом с ними. Люк был бесспорно лучшим художником в их классе, а точные науки воспринимал как магию. И несмотря на это, он был близким другом Антона и Салли. Вот бывает так – человек совершенно не такой, как ты, можно сказать, полная противоположность, а с ним легко и интересно.

      – Во-первых, золотое сечение! – Салли тут же начала составлять список. – Во-вторых, перспектива, в-третьих, светотень, в-четвёртых, баланс противоположностей, в-пятых… в-пятых, какая-нибудь оттебятина, например любимый цвет.

      Антон и Люк уставились на Салли, не произнося ни слова. Это её ничуть не смутило.

      – Сначала нужно нарисовать фон.

      – Ага, – одобрительно закивал Люк.

      – Какой у тебя любимый цвет? – деловито спросила Салли Антона.

      – Белый, – в голосе её друга явно слышался сарказм, но идея научного подхода его заинтриговала.

      – Отлично, – она схватила большой тюбик белой краски, выдавила несколько червячков на его канву и протянула ему широкую кисточку. – Теперь равномерно размажь.

      – Подожди, – вмешался Люк, – так белый не получится. В белом обязательно должны быть оттенки других цветов. Добавь тут и там маленькие точки других цветов, а потом размазывай.

      – Куда их добавить? – растерялся Антон.

      – Золотое сечение! – воскликнула Салли.

      Они вместе с Антоном измерили канву и вычислили несколько точек в соответствии с золотым сечением. Он нанёс туда капли серого, красного и синего цветов и всё размазал, сначала горизонтально, а потом вертикально. В одной части канвы получилось чуть более тёмное пятно, как намёк на смутный силуэт кого-то за занавеской.

      – Хм, похоже на занавеску в душе. Отличная белая занавеска! – сказал он, рассматривая результат.

      И тут ему пришла в голову идея. Антон любил смотреть фильмы ужасов, и “Психо” Хичкока был одним из его любимых. Он намазал свою левую руку красной краской, приложил её в центре канвы и смазал вниз.

      – Брр, что-то из твоих любимых ужастиков, – поёжилась Салли. Она ужастики не смотрела принципиально. Будучи закоренелой пессимисткой, она считала, что жизнь и так полна мрачностей и ни к чему ещё и в кино про это смотреть.