Дом ветвей. Стас Чудинов

звука собственных шагов. Сейчас она готова была многое отдать за то, чтобы услышать их. И лишь по едва заметным звукам чужого дыхания за своей спиной она понимала, что всё еще не одна.

      В какой-то момент, наткнувшись на перегородивший дорогу стеллаж, она ощутила, как сердце ухнуло в пятки. Но сразу же вспомнила, что так и должно быть – в этом месте, еще следуя за Галиной Степановной, они заворачивали за угол. Продолжая вести рукой вдоль стеллажа, она на ощупь пошла влево, и вскоре нащупала проход.

      Ощущение, что они идут куда-то не туда, не покидало. Темнота продолжала становиться темнее – если пару минут назад еще можно было разглядеть перед собой хоть что-нибудь, то теперь и это стало решительно невозможным – не было видно буквально ни зги.

      Они все шли и шли, а коридоры всё не кончались и не кончались, и впереди не брезжило ни лучика света. Лия уже готова была запаниковать. Наткнувшись на еще один перегородивший путь книжный стеллаж, она почувствовала, что глаза у нее намокли.

      –Мы заблудились? – спросил Ваня где-то у нее за спиной. Хотя звучало скорее как утверждение. Голос был тихий и далекий, словно бы между ними было не несколько шагов, а несколько десятков метров.

      –Ты здесь? – зачем-то спросила Лия.

      Ответа не последовало.

      –Ваня! – закричала она, – Марат! Вы меня слышите?

      Словно бы из-под толщи воды она услышала голос Марата:

      –Я здесь, но…

      Договорить он не успел, потому что в темноте вдруг забрезжил фонарик. Обычный, судя по всему, карманный фонарик.

      –Идите на свет, – послышался уже знакомый мальчишеский голос, – я вас выведу.

      И фонарик, слегка дернувшись, поплыл вперед. Самого его обладателя было не разглядеть. Лия пошла вслед за источником света, закусив губу, чтобы не заплакать.

      –Ваня! Марат! – снова позвала она.

      –Я здесь, – послышался совсем рядом Ванин голос. Совсем рядом. В паре шагов за ее спиной.

      –И я тоже здесь, – отозвался Марат. Он тоже вновь был поблизости.

      Она не помнила, сколько они шли. Время и пространство в этом месте попросту отказывались функционировать. Лия все боялась, что фонарик впереди погаснет, и они снова окажутся в одиночестве в непроглядной темноте, теперь уже точно без каких-либо шансов на то, чтобы выбраться. Но холодный белый огонек все скользил впереди, прокладывая перед собой тонкий бледный луч, и вёл их за собой.

      Наконец, впереди забрезжил свет – уже настоящий свет вполне себе понятных и привычных плафонов. Старых, пыльных, но таких родных. Тьма вокруг стала потихоньку расползаться в стороны, разбавляясь этим светом. Фонарик исчез – его обладатель вряд ли мог идти с ними дальше. И, когда Лия окончательно выбралась из этого нескончаемого лабиринта, она ощутила себя так, словно после долгих блужданий в непроходимой чаще вышла на опушку заколдованного леса.

      Уже через несколько минут они стояли на крыльце и жадно вдыхали свежий уличный воздух. Никто не говорил ни слова. Памятник революционеру Кирову смотрел