Под запретом. Доминика Росс

замешивать тесто.

      Всегда считала, что любовь к готовке – это наследственное качество, и в моем случае это действительно так. Мама всегда была отличной поварихой, и ее умение создавать вкусные блюда всегда восхищало меня. Я наблюдала за ней, училась у нее и, наконец, стала готовить сама. Но, несмотря на это, моя любовь к готовке не совсем такая же, как у мамы. Я больше всего люблю печь сладости. Может быть, это потому что я всегда была сладкоежкой, или, может быть, потому что сладкие блюда требуют большей фантазии и творчества. В любом случае, я наслаждаюсь процессом приготовления десертов, и у меня получается довольно неплохо.

      – Давай помогу, – обращаюсь к маме, уже закатывая рукава.

      – Ой, нет-нет, милая, я сама, – улыбаясь, мама отходит с миской на руках. – Злата, ты же знаешь, что я не люблю, когда мне помогают.

      – Да, знаю, – отвечаю я.

      Конечно, знаю, сама не люблю, когда рядом кто-то возится.

      – Насчет того, что произошло во время завтрака, – тихо говорит она, опуская взгляд. – Прости, милая, если как-то обидела. Я просто действительно очень переживаю за тебя. Что-то неспокойно мне, понимаешь?

      – Мамочка, конечно, я все понимаю, и вовсе не злюсь на тебя, – говорю я. – Но ты ведь должна понимать меня, и поддерживать принятые мною решения. С работой у меня все в полном порядке. Иногда, разумеется, приходится задерживаться, но в этом нет ничего такого! Ты ведь сама задерживалась, когда работала, забыла что ли?

      – Я понимаю тебя и поддерживаю, милая, – отложив миску, мама подходит ко мне и аккуратно обнимает. – Всегда буду поддерживать.

      Обняв маму в ответ, говорю:

      – Я тебя очень люблю, мамуль.

      – Я тебя тоже, милая.

      От этой милой сценки у меня уже слезы наворачиваются, еще немного и точно рыдать начну. Да, меня легко вывести на слезы, и что? Каждому человеку иногда хочется выплеснуть все, что скопилось внутри. А я – это я. Могу быть дикой, могу быть милой, а также могу быть плаксой!

      – Но с тебя обещание! – требует мама, отстраняясь. – Ты больше не будешь работать допоздна. До одиннадцати куда ни шло, но не позже! Таковы мои условия, милая.

      Ее требовательные вид и тон вызывают у меня желание рассмеяться. Она совсем не подходит для роли строгой матери..

      – Хорошо, мам. Теперь давай уже начнем готовить, а то, если так продолжится, пельмешки еще не скоро будут готовы, – усмехнувшись, беру тесто, которое мама отложила, и начинаю месить.

      – Милая, а как у вас дела с Артемом?

      “Как у кошки с собакой,” – хотелось бы мне ответить, но я молчу.

      Интересно, Артем все еще зол на меня? Хотя он должен понимать, что заслуженно получил по яйцам! Вот зачем потащил меня в подсобку? Для чего были все эти вопросики? Решил контролировать, с кем мне общаться?

      Фигушки тебе, Артемушка!

      Я вроде должна беспокоиться, что он отомстит мне за его покалеченное достоинство, но почему-то меня это только веселит.

      Так ему и надо!

      При упоминании этого придурка только настроение портится,