Красная Смерть. Жанна Локтева

на пристань. На причале стоял Пётр, отвязывая следующую лодку, в которой уже удобно устроилась графиня Уварова.

      – Вот негодяй, – сказал Михаил.

      Лиза рассмеялась. Похоже, что здесь её одну не задело поведение Петра. Ей

      просто было всё равно, ведь в своих мыслях она так и не стала его невестой.

      – Ну на лодке, так на лодке, – заключил Михаил, поднимаясь и подавая руку Наталье.

      Домой вернулись довольно поздно. Лиза и Наталья, попрощавшись с Александром, побежали в дом, а молодые люди ещё с полчаса сидели на скамейке, беседуя. Они говорили о возможной войне, о политической ситуации в стране, о чём угодно, только не о том, что в действительности волновало их обоих- о Елизавете и Петре. Наконец, Михаил выкинул окурок в траву и проговорил, по- обыкновению, глядя вдаль:

      – Мне никогда не нравился Пётр и их предстоящий брак с Лизой считаю большой ошибкой. Родители поторопились.

      – Петя совсем не против этого брака,-

      проговорил Александр.

      – Конечно, не против,– усмехнулся Михаил, – Лизонька сокровище. Она никогда ни в чём не упрекнёт его, будет молчать и прикрывать его грехи. И она никогда не будет счастлива.

      – Она никогда не будет счастлива, – с болью в голосе повторил Александр, – Но я ничего не могу с этим сделать.

      – Но ты же любишь её!– с горячностью воскликнул Михаил.

      – Я люблю её.

      Александр больше ничего не смог сказать, глубокое волнение перехватило его горло. Михаил с сожалением посмотрел на друга и положил руку на его плечо.

      – Всё будет так, как суждено Господом Богом. А нам остаётся только смириться с его волей.

      Смириться с его волей! Так же думал и

      Николай Второй, сидя за письменным столом в своём кабинете. Он машинально перебирал бумаги, что лежали перед ним неровной стопкой. Почему- то ему сегодня вспомнился один разговор со Столыпиным. Тогда он сказал Петру Аркадьевичу:

      – Что бы я не предпринял, у меня ничего не удаётся. Знаете, в день какого святого я родился?

      – Государь, простите, я не помню,– ответил премьер- министр.

      – Иова Многострадального.

      – Я верю, Ваше Величество, что Ваше царствование завершится славой, как и Иова, который через многое прошёл и был вознаграждён благословением Божьим.

      – Нет, Пётр Аркадьевич, я обречён на страшные испытания, я знаю это. "Ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня."

      И это предчувствие крепло с каждым годом. Это чувствовала и Аликс, которая всё чаще называла его "мой многострадальный Иов".

      Предстоящая война вселяла в Николая Второго уверенность, которую всячески подогревал Великий князь Николай Николаевич. И настроение общества соответствовало его настроению. Никаких революционеров, никакой оппозиции. Казалось, вся страна встала плечом к плечу перед лицом надвигающейся войны.

      Да вот только он остался один. Большая романовская семья держалась подальше от него и Аликс. Дмитрия Павловича, которого он так любил, не принимали во дворце; сестра Аликс, Эльза, не бывает у них; за границу уехал Михаил Александрович; Марию Фёдоровну, мать,