Любовь после конца света. Маша Гладыш

за порядок.

      Катя вырывалась, что было сил. Пахнущие мятной жвачкой слюни официантки, как шмоток весенней слякоти, прилипли к щеке.

      Костя продолжал тянуть её куда-то, но Катя не сдавалась, хотя внезапная злость на официантку погасла так же быстро, как вспыхнула.

      – Ты ни хрена не знаешь, куда идти! Куда ты меня тащишь?

      Натужно пыхтя над ухом, Костик делал вид, что контролирует ситуацию. Во время паники должен быть кто-то, кто держит все в своих руках. В его руках была бешеная женщина, которую от решил спасти против воли.

      Пятясь, Костик споткнулся о толстую мамашу, которая зачем-то повалила на асфальт ребёнка и душила его грудью.

      – Глаза разуй, придурок. Тут же дети! – завизжала она, дав волю сдерживаемой до этого момента истерики. – Куда на ребёнка прешь?! – толкнула его так сильно, что из рук вырвалась не только Катя, но выпал уже пострадавший ранее телефон.

      – Ты знаешь, сколько он стоит? – высоким, незнакомым голосом закричал на мамашу Костя. Бросился на землю и начал хлопать ладонью по земле. Кто-то, пробегая мимо, наступил ему на руку. Раздался хруст и крик, потонувший, впрочем, в визгах и воплях, заполнивших площадь.

      Как будто кто-то дал неслышимый сигнал: «Можно». И все побежали. Кроме топота и крика вдруг обезумевшей толпы, ничего особенного вокруг не происходило. Только лишь солнце никак не появлялось, точно Бог махнул рукой, снял солнце с неба, засунул в портфель и укатил в другую Вселённую. А уходя, как заботливый хозяин, задул все звезды.

      Оставаться на асфальте было опасно. Толпа отпихала Катю от Кости. Она попыталась встать, но её опять сбили с ног, наступили на широкий рукав блузки. На рваный рукав Катя и не взглянула. Оставив попытки подняться, ползла против движения, вспомнив, что где-то совсем рядом должно быть кафе, где можно спрятаться на кухне вместе с веснушчатым поваром. Отсидеться. Когда-нибудь это закончится.

      Билось стекло, визжали сигналки машин, кто-то стрелял в воздух.

      Катя очень наделась, что в воздух.

      – Просьба сохранять спокойствие. Ситуация под контролем. Сохраняйте спокойствие, – загромыхало в темноте хорошо поставленным убедительным стальным голосом. – Вашей безопасности ничего не угрожает. Оставайтесь на местах. Все под контролем.

      Толпу включили на паузу. Бегущие замерли в движении. Кричащие застыли с изуродованными гримасой вопля лицами.

      – Да, конечно! Слыхали такое! Спасайся кто может! – этот голос был не менее уверенный. И толпа отмерла. Снова раздались выстрелы. Замелькали силуэты, напоминая документальный фильм о диких животных.

      – Катя! – расслышала Катя сквозь гул свое имя. Хотела ответить, но наступила рукой на разбитое стекло и отвлеклась на боль.

      Совсем рядом раздалось наполненное ужасом хныканье. Катя провела рукой вокруг и нащупала ребенка. Того ли, которого душила грудью толстая мамаша, или другого, сладкого от ваты и леденцов, чей запах заглушал кислый запах мочи.

      Преодолевая сопротивление, Катя подтянула ребёнка к себе.

      – Иди со мной. Хочешь жить, иди со мной, –