Любовь после конца света. Маша Гладыш

кземпляров. Слишком толстые, слишком тощие, слишком постные, слишком не те, что надо.

      Иностранцы шныряли по проспекту мимо кафе, в котором никак не заканчивалось очередное провальное свидание с Костей, стайками, придерживая за лямки, набитые до отказа потрепанные в аэропортах и русских поездах рюкзаки. Они громко смеялись на немецком, шведском и английском, улыбались всем подряд и кидали призывные взгляды в сторону девчонок. Катя не сомневалась, что больше половине из них вечером перепадет быстрый гостиничный секс с какой-нибудь дурехой, мечтающей свалить из города, и ночью она получит торопливое обещание (данное, пока суетливо расстегиваются штаны и сползают бретельки лифчика) на долгую счастливую жизнь. Так и будет. До утра, точно.

      Темноволосый канадец в рваных голубых джинсах отбился от своих и задержалась возле витрины кафе, поймав Катин взгляд. Улыбнулся и подмигнул. Катя тоже улыбнулась. Впрочем, она улыбалась всем. И дворнику Фариду, и сапожнику из маленькой мастерской в её доме, почти задаром чинившему её дорогие туфли, и всем бывшим, которых встречала после расставания в барах, где они в надежде возобновить отношения угощали её белым вином и шоколадом.

      Канадцу улыбаться было приятно. Красивый, не жирный, но неперспективный. Для гостиничных утех и дурех, мечтающих свалить из города. Не переставая улыбаться, Катя незаметно от Костика, махнула канадцу рукой, что б проваливал. Канадец не обиделся, ещё раз ей подмигнул и бросился догонять своих.

      Большие часы на площади показывали без пятнадцати два. Уличные торговцы настойчиво приставали к прохожим, предлагая купить цветные розовые очки. После затмения весь товар, скорее всего, придётся выбросить.

      – Во сколько все начнётся? – не поворачивая головы в сторону Костика, рассеяно спросила Катя.

      – Что начнётся? – не сразу понял Костя.

      Одна из причин, почему Костя её бесил. Нормальный парень, хорошо зарабатывает, следит за собой, но невозможно быть таким тупым. Вдобавок Костя на второй встрече признался Кате в любви. Она уже и не вспомнит, почему решила встретиться с ним ещё раз. Наверное, совсем уныло было ей тем вечером. Или была ночь? Да, она написала ему, когда после бесполезных и мучительных попыток уснуть, провалялась на взмокшей постели до двух ночи, вскочила злая, растрёпанная, потная. Залпом выпила остатки белого вина прямо из бутылки, приняла холодный душ и уселась с ногами на подоконник, где между рам, нашла недокуренный подругой косяк.

      Катя закурила без удовольствия, и её сразу бросило в холод. Такой особенный ночной холод, который почти, как страх, но, скорее, ужас.

      Потусторонняя тишина Катиной квартиры засасывала внутрь, в то время как за окном блистала ночными огнями столица Сибири. Словно жизнь, которую Катя уже прожила наполовину, высадила её на безлюдном заброшенном полустанке, и сразу же весело умчалась дальше.

      Тогда-то ей и захотелось спуститься вниз и смешаться с подвыпившими и счастливыми людьми, которым она завидовала сверху.

      Она написала несколько сообщений, но ответил только Костя. И то не сразу. Катя чётко представила, как он в полудреме берет телефон и непонимающе щурится, глядя в ярко горящий в темноте дисплей телефона. На осознание прочитанного уходит несколько секунд. Все ещё очень хочется спать, но пальцы сами набирают ответ, стирают сделанные от волнения опечатки, отправляют послание на 17-й этаж статного высотного дома, уже не юного, но благородного с рожденья. Потом Костя выскакивает из кровати с одних плавочках и бежит чистить зубы.

      Катя идёт к нему на встречу, на полпути вспомнив, что забыла расчесаться. Запускает пальцы в волосы, проводит снизу вверх. В руке остаются пучки светлых волос. Катя скатывает их в клубок и бросает на асфальт.

      Забыться не вышло. Всю ночь, пока бармен по-дружески не попросил их уйти: «ребят, у меня экзамен с утра, будьте людьми», Катя колола пальцы о зубочистки, то и дело, ломая их пополам. Костя, напротив, решил, что эта ночь в баре повязала их особой тайной, чтобы сохранить которую они обязаны отстаться вместе. Навсегда. Это была его первая ночь в баре, и бессчетная для Кати.

      – Что начнётся? —терпеливо повторил Костя, так и не дождавшись ответа.

      Без двенадцати два. Смотреть затмение приходят целыми семьями. Мамаши раскладывают походные коврики прямо на асфальте – на траве в сквере свободных мест не осталось – и сразу же достают из рюкзаков контейнеры с едой, на которую, как на самое главное приключение дня, набрасываются дети.

      Много парочек. У Кати не поворачивает язык сказать «влюблённых парочек». Скорее всего, первое, второе свидание, когда подсознательно уже понимаешь, что в отношения эти встречи не перерастут, но всем приятелям сказали, что «кого-то, наконец, подцепили».

      При входе на площадь установили металлоискатели, а дополнительный наряд полиции обыскивает всех, кто хочет попасть внутрь. Ищут алкоголь. Находят редко. Очень хорошо прятать бухло ребята научились.

      Катя с Костей уже на площади. Значит, можно выпить вполне себе официально. Если, конечно, официантка, то и дело бросающая полные любопытства взгляды за окно, успеет за десять минут принести джин. С тонком.