Там, где спит рассвет. Владимир Викторович Кожевников

и последний огонёк города скрылся позади. Ардана окружила пронзительная тишина.

      Ардан на миг обернулся: на горизонте позади едва различались очертания родного Светлогорска. В памяти всплыло, как обычно в эти предрассветные часы поля вокруг золотились утренним светом и пели проснувшиеся птицы. Сейчас же всюду простиралась беззвучная мгла, мёртвая и холодная. Он потряс головой, отгоняя гнетущие образы, и крепче сжал ремень дорожной сумки. Ему предстояло провести неведомо сколько времени в этой тьме, и нужно было быть сильным. Ардан тихо прошептал молитву богине, прося направить его и дать сил выполнить порученное.

      Лишь стук собственного сердца отдавался в ушах. Храмовая лампа озаряла лишь несколько шагов впереди. Петруша, притихнув, прятал клюв под крыло, спасаясь от сырого холода ночи.

      Вдруг темноту впереди рассёк быстрый белесый силуэт. Ардан рефлекторно поднял лампу повыше. Перед ним, посреди дороги, никого не было – только пыль, поднятая чьим-то стремительным бегом.

      «Видел?» – шепнул юноша петуху. Тот вытянул шею: «Точно, мимо кто-то шмыгнул. Рыскает нечисть, чуешь?». Петруша принюхался и нахохлился.

      Ардан напрягся. Он был человеком не воинским, а молитвенником – оружия при нём не было, лишь посох-лампа да нож для хлеба за поясом. Он сделал шаг вперёд, вглядываясь в темноту.

      Из придорожных кустов блеснули два жёлтых огонька – глаза. Затем раздалось утробное шипение. Из тьмы показалась невысокая фигурка – словно ребёнок, завернутый в лохмотья. Но лицо… его не было видно вовсе – только два горящих зрачка да пасть с острыми зубами, скалящаяся в ухмылке.

      «Тьма вас побери!» – прохрипело существо, выгибаясь. Оно было, пожалуй, ростом Ардану по пояс. В руках существа тускло блестел кривой нож.

      «Стой! Кто ты?» – нарушил молчание юноша, стараясь, чтобы голос не дрогнул. Он заслонил собой Петрушу и высоко поднял лампу, освещая дорожную тварь.

      Тварь зашипела ярче и закрыла морду длинным рукавом: «Убери свет, гадкий человек!» – взвизгнула она.

      Петруша вдруг издал боевой клёк: расправил крылья и, спрыгнув с плеча Ардана, ринулся на незнакомца. «Получай, супостат!» – прокричал петух не своим громким голосом и клюнул фигуру прямо в лохматое плечо.

      Существо взвыло. Из-под лохмотьев брызнула струйка чёрной крови или жидкости. Тварь попятилась, зашипела снова: «Я лишь голодный плутавр! Не тронь меня, проклятый петух!».

      Ардан, увидев, что незнакомец ранен и в страхе, опустил посох, но лампу не потушил. «Голодный… кто?» – переспросил он.

      Петруша гордо вскинул голову: «Вот так-то будет с каждым тёмным, кто встанет на нашем пути!».

      Однако Ардан сжал губы: в груди боролись жалость и отвращение. Существо явно принадлежало к породе ночной нечисти, о которой он читал лишь в книгах. Но ведь и оно испытывало страх и, судя по словам, голод.