Щетинин идет по следу. Тайна «Медной подковы». Мария Пчелина

смотрел внимательно. Алена снова коснулась жемчуга.

      – Утром комнату пошли отмывать от ночных утех. Пусто. Постель скомкана, в углу лужа блевотины. Никаких следов. Мебель там и без того не первой свежести, может что и погнули в другую сторону, но не сломали. Никто этого Михаила не видел, никто не слышал. За комнату уплочено, а следить, что там в комнате происходит…

      – А Лиза?

      Алена пожала плечами.

      – Она ночью убежала через черных ход. Может, в страхе куда подалась. Но сегодня ее видели в вашей компании. Занятная вышла история. – она улыбнулась уголком губ.

      – А часто у вас клиенты через черный ход ходят? – поинтересовался Щетинин, сцепив руки в замок.

      Алёна скользнула взглядом по неподвижной фигуре Григорьева у стены, словно ища там невидимый приказ. Секунду её глаза задержались на его лице, холодном и непроницаемом, затем она медленно ответила:

      – Осенью, когда окна закрыты, клиенты из комнату курить выходят. Комнаты маленькие, там если покуришь – дышать нечем. Лестница, коридор и вот ты уже и на улице. В зал выходить не надо.

      – Хочу осмотреться, – бросил Щетинин, глядя на Алену. – Комнату, этот ваш черный ход.

      Алена чуть приподняла брови и бросила быстрый взгляд на Григорьева, затем пожала плечами.

      – Гуляйте. Только не надейтесь, что вас пустят в каждую дверь. У нас тут свои порядки. Они были в комнате номер два, она расположена почти напротив лестницы. С тех пор в ней побывало несколько посетителей.

      Щетинин поднялся. Григорьев всё это время молча стоял у стены, засунув руки в карманы.

      – Ещё вопросы, сыщик?

      Щетинин бросил взгляд на Алену. Женщина улыбалась, но в глазах теплилась осторожность.

      – Пока нет.

      Он направился к выходу, чувствуя на спине их взгляды.

      Щетинин шёл по тёмному коридору, его шаги гулко отдавались в тишине. Спертый воздух нёс запах грязного тряпья и какой-то едва уловимый смрад, от которого внутри поднималась мутная тревога. По стенам змеились трещины, словно старые шрамы, оставленные чьими-то отчаянными попытками выбраться или хотя бы оставить след.

      От лестницы пробивался слабый свет, желтый, как старое масло. Он бросал длинные тени на дощатый пол, делая коридор похожим на декорацию к мрачному фарсу. Несколько дверей слева и справа, у каждой – своя история, свои тайны. За одной – кабинет управляющего, там Щетинин уже бывал. Остальные оставались неизвестными.

      Комнаты с номерами начинались ближе к лестнице. Семь дверей. За некоторыми слышались звуки – где-то тяжелый храп, где-то хриплый женский смех, а за одной, кажется, кто-то занимался любовью.Лишь дверь под номером два хранила зловещую тишину. Тишину, которая кричала громче любого вопля.

      Щетинин толкнул дверь. Та с неохотным стоном подалась, открывая ему тесное, почти камерное пространство. Узкое ложе с продавленным матрасом, шаткий стол, два потертых стула. Небольшое окно занавешено тряпкой, которую никто не назвал бы занавеской, хотя именно эту функцию она