103 истории. Часть первая. Юлия Важенина

зду.

      – Что-то нет у меня настроения никого реанимировать, – вздохнул обвешанный оборудованием сотоварищ, протискиваясь в лифт. Я понимала его чувства. Сегодня Егор работал первым номером[2]. Когда ты за все отвечаешь головой, желание рисковать, балансируя между понятиями «помоги» и «не навреди»[3], резко снижается.

      – Да ладно тебе, – я подмигнула, подбадривая соратника. – Делай, что должен, и будь, что будет. – В первый раз услышала эту мысль от своего наставника-спасателя, когда работала волонтером в Хибинах[4]. Тогда я еще не думала, что этот рыцарский принцип – по сути, негласная христианская заповедь.

      Поднялись на этаж. Двери настежь открыты. Явно, нас здесь ждут по экстренной причине.

      – Здравствуйте. Как вы быстро. – Встревоженное лицо мужчины средних лет в очках. – Он сегодня целый день какой-то ослабленный был. А потом смотрю – перестал дышать.

      Быстрым шагом мы проникли вглубь квартиры. На кровати лежал мужчина без сознания. Непреложным шестым чувством (на скорой его часто называют «чуйка» или «жопометр», хотя я верю, что это нечто большее) мы с коллегой единогласно распознали, что в теле еще теплится душа. Я подошла к мужчине и слегка запрокинула голову, открывая дыхательные пути[5]. Экскурсия грудной клетки, звук дыхания и ощущение потока выдоха не определялись[6]. Егор в это время включил кардиограф и накинул на конечности основные электроды[7]. Монитор протянул прямые линии.

      – Давно не дышит?

      – Примерно минут десять, максимум пятнадцать, – вызвавший бригаду мужчина всем своим видом выражал надежду.

      – Чем-то болел? Может, онкология?

      – Да нет… Инсульт у него был два года назад. Вроде, восстановился, но последние дни мало общался, больше лежал.

      Коллега вздохнул и недоуменно посмотрел на меня. Он знал, что прошло довольно много времени и, если и удастся завести сердце, мозг, скорее всего, уже претерпел необратимые изменения. Мужчина тоже смотрел на меня через толстые стекла очков, будто чувствуя поднимающийся изнутри сердца импульс хоть как-то помочь.

      – Давай на пол[8], – это было не предложение, но и не команда. И совершенно не моя инициатива. Бог натянул невидимые струны, связующие мое существо, и сыграл этот аккорд.

      Напарник нажал на навигаторе кнопку «Реанимация» для вызова «на себя»[9] хоть какой-то бригады. Взявшись за углы простыни, мы втроем стащили не худенького дедушку с постели. Июльское солнце нещадно нагрело пыльную комнату с восточной стороны и сбежало по другому борту девятиэтажки. Я скинула форменную жилетку, пальцами нашла среднюю точку между верхним краем грудины и мечевидным отростком больного и начала качать.

      – Раз, два, три… десять. Раз, два, три… двадцать, – через три десятка качков Егор наложил под мои руки плоские электроды-наклейки автоматического дефибриллятора.

      – Идет анализ ритма, не касайтесь пациента. – Мы подняли руки и отпрянули назад, следуя командам столь не любимого мной искусственного интеллекта. – Дефибрилляция не показана, продолжайте КПР[10].

      – Не женское это дело, – буркнул напарник и аккуратным движением отодвинул меня от страдальца. Снова он был абсолютно прав. Обычно, если на бригаде двое, компрессии проводит именно лидер. Второй же номер обеспечивает остальные многочисленные мероприятия. Потом коллеги меняются. Я открыла реанимационный набор, вскрыла ларингеальную трубку, установила ее в дыхательные пути больного[11] и зафиксировала. Интубировать[12] я тогда не умела.

      – Раз, два, три… тридцать, – Егор проделал цикл из тридцати компрессий. К этому моменту мною был собран ручной аппарат ИВЛ: фильтр, Амбушка[13], простейшая магистраль, кислородный баллон, резервуарный мешок. Подсоединила фильтр к ларингиалке[14]. Зашипел кислый[15]. Еще несколько циклов.

      – Идет анализ ритма, не касайтесь пациента. – «Господи, что скажешь?» – молилась я, ощущая внутри ответ. Сюда он не вернется. – Дефибрилляция не показана, продолжайте КПР.

      Я сменила Егора. Наскоро он поставил катетер в не спавшуюся, а уже расслабленную, лишенную тонуса вену и подсоединил шприцевой насос-перфузор с адреналином. Через каждые пять циклов мы менялись. Раз в три минуты «Шмель»[16] испускал адреналин, а самый сильный (после фтора) газ-окислитель непрерывно шипел.

      «Господи, ну может, все же?» – я продолжала молиться, все ярче ощущая отрицательный ответ. Не волнуйся за него. Он в Моих руках. Но не останавливайся. Представь себя на месте его сына.

      Похоже, Божий план состоял в том, чтобы дать понять родственникам, что было сделано все возможное. Один из вариантов

2

В большинстве регионов России бригады СМП (скорой медицинской помощи) делятся на специализированные и линейные. Спецы – белая кость и голубая кровь скорой. Педиатры, реаниматологи, психиатры, урологи и даже неонатологи. Линейные медики – этакие универсальные солдаты, которые ездят на все вызовы, не исключая роды (акушерские бригады в Москве упразднены в 2010-х годах). Линейные экипажи бывают врачебные (врач плюс фельдшер или медсестра) и фельдшерские (фельдшер плюс фельдшер или медсестра). На врачебных бригадах, ясное дело, главный – врач. На фельдшерских – один назначается ответственным (первый номер), другой помощником (второй номер). Ответственный по бригаде не только принимает решения и поручается за это головой, но и делает самое нудное – пишет карту вызова, никогда не забывая о том, что его целевой аудиторией может стать прокурор.

3

Noli nocere (лат.) – Не навреди. Один из главных принципов медицины.

4

Подробнее об этом можно прочитать в моей книге «Внутренний навигатор».

5

Международный алгоритм реанимационных мероприятий проводится по принципу АВС, где А – airways – обеспечение проходимости дыхательных путей.

6

Попеременное увеличение и уменьшение в объеме грудной клетки, наличие которого подтверждает, что человек дышит. В – breathing – наличие дыхания.

7

Если интересно, поясню. Нам нужно выполнить принцип С – circulation – поддержка кровообращения. Руководствуясь международными стандартами, мы обычно не тратим время на определение пульса на сонной артерии. В этот момент можно ошибиться, ощущая собственную пульсовую волну. Поэтому если вы, не имея аппаратуры, заподозрили, что человек не дышит (в течение десяти секунд ни одного дыхательного движения), приступайте к непрямому массажу сердца. Мы же накладываем электроды кардиографа (а лучше сразу дефибриллятора), чтобы проанализировать сердечный ритм.

8

Для проведения реанимационных мероприятий необходимо, чтобы больной лежал на жесткой поверхности. Также для осуществления эффективных компрессий грудной клетки необходимо как бы нависать над ним своим корпусом на прямых руках. Проще всего это сделать на полу, если вы в квартире, или на земле – если на улице.

9

Вызов от сотрудника СМП с целью оказания помощи в тех или иных мероприятиях, чаще всего реанимационных. При отсутствии свободных спецов диспетчер посылает линейную врачебную бригаду.

10

CPR – cardiopulmonary resuscitation – сердечно-легочная реанимация. А именно: НМС (непрямой массаж сердца) и ИВЛ (искусственная вентиляция легких).

11

Простая манипуляция, обеспечивающая проходимость ВДП (верхних дыхательных путей).

12

Интубация трахеи – сложная манипуляция, обеспечивающая проходимость ВДП. Проводится методом прямой ларингоскопии. По сути, задача врача, но за неимением оного доверяется слабоумно-отважному фельдшеру.

13

Проф. жарг., мешок Амбу – механическое ручное устройство для проведения ИВЛ.

14

Проф. жарг., к ларенгиальной трубке.

15

Проф. жарг., кислород.

16

Название шприцевого насоса. Сделано в России.