(Не) Жар-птица. Мора Крайт

жил мой помощник. Ударом ноги я вышибла ветхую дверь.

      Мой взгляд упал на жухлую черную кожу, лежащую у ног незнакомого юноши, а затем я, обнажив лезвие клинка, грозно уставилась на него, с трудом узнав в нем Чаруна.

      На его теле больше не было уродливых черных шрамов. Теперь он сиял молочной белизной, как покойник.

      От него прежнего вообще ничего не осталось, кроме длинных иссиня-черных волос. Даже глаза его изменились, превратившись в расплавленное стекло, подсвеченное звездным светом.

      В тот миг я все поняла.

      Мучившие меня сомнения окончательно развеялись. Теперь я точно знала, кто он.

      Крепче стиснув рукоять меча, я медленно произнесла:

      –Змеевичи не могут сбросить черную коросту, ведь из-за проклятия солнца, наложенного белыми богами, она прикипела к ним навеки, поэтому они и носят морок, но я отчетливо вижу кто ты.

      Чарун дрожащей рукой расправил на полу сброшенный ороговевший кожный покров, вытянув его во всю длину.

      – И… кто же я? – тихо спросил он, и я тут же, усмехнувшись, ответила:

      – Один из нас. Потомок белых богов, на которого было наложено древнее заклятие. Я знала, что если приведу тебя в место силы, на водопад Дидон, ты исцелишься. Твои разорванные магические жилы сможет восстановить только подобная мощь.

      Юноша с ужасом рассматривал огромный черный змеиный чехол, который никак не мог принадлежать потомку белого бога, и я понимала его сомнения.

      Если бы я в свое время не проводила вскрытие змеевичей, то сама бы легко обманулась.

      – Спрячь это, – приказала я и схватила его за руку, твердую и холодную.

      Вдруг в дверь его комнаты громко и настойчиво постучали.

      ***

      – Открывай, Уродец. Змеиная проверка пришла, – требовательно произнес мужской голос.

      – И поживее! Иначе в тюрьму бросим! – раздраженно крикнул другой голос.

      – Тише ты. Это же любимец цесаревны…

      – Да хоть самого царя! Перед законом все равны!

      Чарун бросил испуганный взгляд на черную кожу, затем на сундук, в котором хранил кафтаны, а после – на меня.

      Конечно.

      Трудно будет объяснить страже, что я делаю среди ночи в спальне своего помощника, одетая в полупрозрачную ночную сорочку, но я постараюсь быть убедительной.

      – Уродец, ты там спишь?

      – На счет «три» ломайте дверь, – глухо приказал третий голос. – Три!

      Дверь резко распахнулась, и в комнату вошли двое воинов-стражей Велета, за которыми в спальню вошел и сам Верховный главнокомандующий, покрытый с ног до головы сажей.

      Мысль резанула, как меч: он только что с пожарища и хочет схватить Чаруна, на которого давно точит зуб.

      Я резко дернула юношу к себе и сбросила на пол свой плащ.

      Теперь никто из них не будет смотреть на эту проклятую кожу, ведь я почти обнажена, да и к тому же – в объятиях прекрасного незнакомца.

      – Чара? – опешил Велет и тут же отвел глаза. – А это еще… кто?

      – Любовник, – сухо ответила я. – Наслаждаюсь, так сказать, последним днями вольной девичей