Даже если ты меня ненавидишь. Агния Арро

окно в раздевалке. Все знали, что там форточка под потолком оставалась открытой для проветривания. Взрослому в нее не пролезть, а пацану, да еще и замотивированному спортсмену, как нечего делать.

      Въезжаю во двор. Торможу у подъезда. Двери поменяли, а толку? Все равно всегда нараспашку. Чем ближе подхожу, тем отчетливее улавливается специфический запах, свойственный старым подъездам и квартирам, в которых живут алкаши.

      Мне прямиком в одну из таких, расположенную на первом этаже. Тоже наследство. Чье именно, я уже и не помню. А может, не знаю. Звоню. По топоту ног догадываюсь, что пацаны опять не в школе. Открывает старший из моих младших братьев – Ромка. Ему скоро восемь, заканчивает первый класс. Из-за его спины выглядывает шестилетний Мишка.

      – Даня приехал! – радуется он.

      – Здорóво, здорóво! Дайте войти только, потом будем руки пожимать. – Делаю шаг в прихожую, окончательно теряя способность глубоко дышать.

      Здесь все пропиталось характерной вонью дешевого бухла, далеко не всегда чистых человеческих тел, рыбных закусок и прочей дряни, от которой тянет блевать. Каждый раз, как в первый, мне требуется время для адаптации.

      Оглядываюсь. Тот, что называется моим отцом, спит, уткнувшись мордой в стол. Вытянутые треники, съехавшая с плеча неопределенного цвета расстегнутая рубашка.

      – Мать где? – спрашиваю у братьев.

      – На работе, – хором отвечают они.

      – Нормально, – киваю.

      Она техничкой подрабатывает в местной аптеке. Когда не пьет. Сейчас вроде притормозила. Ждет четвертого. У нас с пацанами должна родиться сестра. Я, когда узнал, был в шоке. Орал как бешеный. Взбесили! Куда еще рожать? Сюда? Вот в эту помойку? Если бы не братья, никогда бы я сюда не сунулся. Нет у меня к этим людям ни жалости, ни сострадания, ни тем более любви. Все давно сдохло, еще в собственном детстве. Может, и оно тут тоже как раз нестерпимо воняет. И самое смешное, что меня тогда забрали из семьи, а этих двоих не забирают. Я несколько раз сам просил.

      – Рома, ты почему не в школе? – не спешу доставать подарки.

      – Мы проспали, – сдает их обоих Мишка, при этом явно недоговаривая.

      – Ясно. Ты вот так же хочешь жить? – киваю на отца, снова обращаясь к Ромке. – Мы как договаривались? Ты учишься, я плачу за секцию по боксу.

      – Я не хочу в эту дурацкую школу ходить. – Брат опускает голову и смотрит себе под ноги.

      – Почему? – Присаживаюсь перед ним на корточки и касаюсь подбородка, чтобы смотрел на меня.

      – Там одни дураки. Они меня обзывают, – всхлипывает он.

      – Что говорят? – Большим пальцем стираю с его щеки след от шариковой ручки.

      – Что я вонючка и бомж, – поднимает на меня обиженный взгляд.

      Мишка трется возле меня, тоже расстраиваясь из-за брата.

      – Шли их всех на хрен, – серьезно говорю Ромычу.

      – Так нельзя говорить, – надувает он губы.

      – Я тебе разрешаю. Можешь так и передать. Старший брат разрешил. А если еще раз будут обзываться, я сам приду и всех их