Блистательный и преступный. Хроники петербургских преступлений. Анджей Иконников-Галицкий

ссыльнокаторжных за правонарушения, совершенные в местах отбывания наказания. Боголюбов-Емельянов был уже осужден на каторгу, но до этапа находился в Доме предварительного заключения. В общем, казуистика. Она, впрочем, мало кого интересовала. Важно было другое: осужден Боголюбов был по политической статье, за участие (вместе с Плехановым) в знаменитой антиправительственной демонстрации у Казанского собора 6 декабря 1876 года. Интеллигенция в те времена относилась к власти столь же враждебно, как и в памятные нам «застойные» годы. Трепов был провозглашен злодеем, Боголюбов – страдальцем за правое дело. (О нем, правда, скоро забыли. Через несколько лет, в ссылке, он сошел с ума и умер в тюремной палате для душевнобольных.) Все великосветские и чиновные враги Трепова возликовали. Появилась надежда избавиться от него. Для реализации Надежды, как известно, необходима Вера. И она явилась.

      Вера Засулич как нельзя лучше подходила на роль Немезиды. Она уже раз сидела в тюрьме по политическому обвинению. Семнадцатилетней девушкой, только-только выйдя из пансиона, на какой-то молодежной сходке она познакомилась с пламенным апостолом революционного террора Сергеем Нечаевым; года полтора выполняла его секретные поручения. Потом Нечаева арестовали; на всю Россию прогремело знаменитое «нечаевское дело»; около тридцати человек были осуждены за участие в антиправительственной организации и за убийство своего товарища студента Ивана Иванова. Восемнадцатилетняя Засулич тоже была арестована, два года просидела в Доме предварительного заключения; освобождена от суда за недоказанностью вины, но выслана из Петербурга в административном порядке. Семь лет мыкалась по ссылкам; естественно, семьи не завела и все теснее сближалась с кругами революционной молодежи. А эти круги тем временем строились в боевые порядки: в 1876 году образовалась подпольная «Земля и воля», среди участников которой наиболее активную группу составляли последователи Нечаева. Идея убийства как способа достижения всеобщего счастья стремительно овладевала умами.

      О подобных умонастроениях неплохо были осведомлены те, кому следует: жандармерия и «охранка». Начальники корпуса жандармов – граф П. А. Шувалов и сменивший его А. Л. Потапов ненавидели Трепова. Как, впрочем, и министр внутренних дел А. Е. Тимашев, и высшее руководство полиции. У них были свои люди в охранном отделении. Не исключено, что идея вложить оружие возмездия в руки какой-нибудь экзальтированной революционерки родилась в кругу этих высокопоставленных «защитников обездоленных». Кандидатура должна была вызывать сочувствие у «общественности», подогревая тем самым чувство отвращения к «сатрапу». Стареющая в революционной борьбе девица Засулич отвечала всем требованиям. Даже сербская фамилия вызывала романтические воспоминания о борьбе братьев-славян против тирании султана.

      Дело было расследовано быстро, суд состоялся уже 31 марта. Петербург гудел; вокруг здания судебных установлений (Литейный пр., 4) с ночи стала