Троцкий: Жизнь революционера. Джошуа Рубенштейн

в ноябре 1880 г., за несколько месяцев до смерти. Кроме того, Достоевский выступал с нападками на евреев, живущих как в России, так и в целом в Европе. По его мнению, именно евреи несли ответственность за пороки капитализма и угрозу социализма. Писатель пришел к выводу, что России не следует со снисхождением относиться к ее еврейскому меньшинству.

      Давиду Бронштейну не могли помешать ни отдельные вспышки антисемитизма, ни общая подозрительность в отношении евреев. Он проявил замечательную предприимчивость, сначала выкупив хутор под названием Яновка у его предыдущего владельца, а затем постепенно расширяя свои угодья путем приобретения новых участков или аренды их через подставных лиц после того, как в 1881 г. были ужесточены ограничения на право евреев владеть землей. Яновка была отдаленным хутором, располагавшимся почти в 25 километрах от ближайшего почтового отделения и в 35 километрах от железнодорожной станции. В какой-то момент под управлением Бронштейна находилось почти 1200 гектаров. Ему принадлежали стада коров и овец, ветряная мельница и гумно; он выполнял молотьбу и помол зерна для множества местных крестьян. Кроме того, он владел кирпичным заводиком, и изготавливаемые там кирпичи украшало его именное клеймо. Даже в наши дни в Яновке и окрестностях можно найти здания, на стенах которых читается слово «Бронштейн». Троцкий с грустью вспоминал, как тяжело работал его отец, чтобы добиться благосостояния: «Неутомимым, жестоким, беспощадным к себе и к другим трудом первоначального накопления отец мой поднимался вверх». Но сосредоточенность родителей на работе отражалась на эмоциональном состоянии их детей: «Земля, скот, птица, мельница требовали всего внимания без остатка. Времена года сменяли друг друга, и волны земледельческого труда перекатывались через семейные привязанности. В семье не было нежности, особенно в более отдаленные годы».

      Давид был неграмотен, и Троцкий вспоминал, что его родители говорили «неправильно, на смеси русского и украинского языков», из-за чего Лев поначалу испытывал трудности в школе. По словам Троцкого, они не говорили на «жаргоне» (то есть на идише), хотя 97 % российских евреев в то время считали своим родным языком именно идиш.

      Эта часть Украины все равно была гораздо более еврейской, чем могло показаться поверхностному наблюдателю и чем позднее был готов признавать Троцкий. В своих воспоминаниях он пишет, что там имелось «около сорока еврейских земледельческих колоний с населением около 25 000 душ». По словам Троцкого, его отец любил во всеуслышание заявлять о своем атеизме и иногда даже насмехался над религией. Мать Троцкого, хотя и не соблюдавшая традиционных обрядов, предпочитала по субботам воздерживаться от шитья или другой мелкой работы, а также от поездок в город, где ее могли увидеть другие евреи. Троцкий не говорит об этом прямо, но на соседних хуторах и в городе должно было жить довольно много евреев,