Витасфера. Каменное небо. Антиутопия. Ноэми Норд

человечество продолжится во времени, произведя на свет таких же благоразумных и предусмотрительных потомков, какими являлись далекие предки.

      Они ошиблись.

Из Хроники ученого кавалера Галлеора

      © Ноэми Норд, 2016

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      I. Город под землей

      1. Где-то рядом с Адом

      Галлеор с детства мог видеть незримое.

      Упругая соска, раздвигающая беззубые десны и впрыскивающая в рот молочные струи, давала повод спроецировать взгляд в то место, откуда эта благодать явилась, и различить в темноте неровную шероховатость, которая периодически распахивалась и вместе со сквозняком впускала пленительные ароматы другого мира.

      Неизвестность завораживала и манила.

      Его взгляд избегал разноцветных бликов, развешенных перед носом, и был всегда устремлен в сторону пленительной тайны.

      Он ждал. Он обожал. Он был благодарен.

      Но ни разу никого не увидел там, за холодной стеной.

      С каждым днем вопросов становилось все больше.

      Нежность к тому, кто кормит и заботится о нем, с каждым днем становилась безысходнее.

      – Мама! – первое слово было обращено в пустоту.

      Он не нашел ее ни глазами, ни детскими ладошками.

      Что нужно матери?

      Чтобы ребенок был сыт, здоров, благополучен, чтоб звонкий смех переполнял залы и туманные углы садов, чтоб сон его был долог и глубок, а на губах роился шепот колыбельных песен.

      На свете нет ничего краше спящего младенца, ослепительного бутона, мирно растущего, туго спеленатого и нереализованного до поры.

      Время каждой матери остановлено в момент рождения ее божества.

      Она не знает и не поверит никому, что ее драгоценность однажды вырвется из рук, убежит и не оглянется.

      Для нее он всегда беспомощный. Он же ее малыш!

      Его голова не больше ее груди, а пальчики на руках такие крохотные, что его так легко спутать с куклой и бросить ради других неотложных дел.

      Но дети растут, становятся непослушными и опасными для своих неопытных тел.

      Нежных и заботливых мамочек вокруг малышей всегда было предостаточно. Они качали на руках своих питомцев, тискали их и тормошили. С мальчиками они катали машинки, а с девочками баюкали кукол.

      Каждый день мамочки сменяли друг друга, то, куда-то исчезая, то, появляясь вновь.

      Разноголосый детский гомон оглушал. Дети сосредоточенно копошились в подогретом песке, строили замки, плескались в бассейнах, вертелись на тренажерах.

      Однажды к Галлеору подошла малышка Тенсия, которая постоянно расчесывала пушистые концы кос, достающие до колен.

      – Какой ты смешной! – сказала она, погружая свой колючий гребешок в его густую шевелюру. – У тебя ресницы длинные, как у девочки. И волосы не торчат, а вьются колечками. Может быть, ты девочка наполовину?

      Он резко отвернулся и пошел прочь.

      – Глупый! Я сделала тебе комплимент! – закричала она вслед. – Девочки ценнее мальчиков, значит мальчик, который наполовину девочка, лучше целого мальчика. Это каждому понятно!

      Он задумался. Да, главными в жизни были девочки.

      Значит, он лучше мальчиков?

      Ну, нет! Никакой он не «девочка»!

      Девочки – глупые, у них не бывает тайн.

      – Ты умеешь так? – спросил он Тенсию, заткнув указательными пальцами свои уши.

      Она повторила жест.

      – Ты что-нибудь слышишь?

      – Нет.

      – Что-нибудь изменилось в мире?

      – Да. Стало плохо слышно.

      – У тебя нет мозга! – Галлеор убежал от подруги.

      На следующий день они встретились снова.

      Она увлеченно ковырялась в носу, но, заметив Галлеора, тут же переключилась на вчерашнюю тему:

      – Ты не прав! У меня тоже есть мозг. Перед сном в постели я заткнула уши и долго слушала и слушала и, наконец, услышала. Сначала я удивилась: почему стали не нужны слова и язык? А потом я вспомнила, что мамочка Лиссандра зря меня при всех отругала за описанные колготки. И я подумала, что буду ее ненавидеть за это всю жизнь. А ведь это нельзя, потому что она мамочка. Я поняла, когда неслышно песенок, становится грустно. И как же тут быть? Когда из моих глаз побежали ручейки, я испугалась, перестала зажимать уши и заснула. И ты никогда не отключайся. Если не будешь спать – не вырастешь.

      Он демонстративно зажал уши и отвернулся от девочки.

      – Ты меня снова обидел! – Тенсия побежала жаловаться.

      Вскоре она вернулась с мамочкой Лиссандрой.

      – Немедленно вытащи пальцы из ушей! – мамочка схватила его за упрямые вырывающиеся кулаки. – Ты должен постоянно слушать музыку! Ты должен