Хаски и его учитель Белый кот. Книга 1. Жоубао Бучи Жоу

и ненавидел, все, к чему он стремился и чего избегал, – все ушло, развеялось, как облака на небе.

      Он даже не стал напоследок давать волю воображению и придумывать себе посмертный титул. Мо Жань ничего не написал на своем надгробии: ни бесстыжего «единственный император на все времена», ни какой-нибудь чепухи вроде «сваренного на пару» или «зажаренного в масле». На надгробии первого императора мира совершенствующихся не было оставлено ни единого слова.

      Фарс длиной в десять лет подошел к концу, и пришло время для последнего поклона публике.

      Несколько страж спустя длинная процессия людей с факелами в руках, подобно огромной огненной змее, вползла на территорию императорской резиденции, но представший перед глазами павильон Ушань, как и весь пик Сышэн, был пуст и тих. Лишь возле павильона Хунлянь, на земле, покрытой слоем серого праха, лежал оцепеневший от скорби Сюэ Мэн.

      А в могиле у пагоды Тунтянь лежало окоченевшее тело Мо Вэйюя.

      Глава 2

      Этот достопочтенный вернулся к жизни

      В ущелье мертвом чах без света, в пепле прожитого,

      Но посреди холодной зимней ночи

      Пришла весна, лучами солнца темноту пронзила,

      Согрела погибающий росточек.

      Ах, небо, видно, сжалилось над бедною травинкой,

      Даруя ей мгновенья теплой неги.

      Непостоянства лишь боюсь: его морозный ветер

      Убить способен нежные побеги.

      До слуха Мо Жаня донесся чистый, хрустальный голосок певицы. Слова, которые она пропевала с удивительным изяществом, звенели в воздухе, будто рассыпавшиеся по полу драгоценные бусины. От этого звона, однако, у Мо Жаня разболелась голова и заломило виски.

      – Что за шум? Кто там воет похлеще плакальщиц на похоронах? А ну, живо возьмите палки и выгоните эту девку из дворца! – в гневе заорал Мо Жань и вдруг осознал, что что-то не так.

      Разве он не должен быть мертв?

      Боль, ненависть и холод одиночества сдавили ему грудь, и Мо Жань резко открыл глаза.

      Все то, что он испытывал, находясь при смерти, исчезло, будто снег, сметенный шквалом ветра. Мо Жань обнаружил себя лежащим на постели, но явно не на той, что стояла в опочивальне дворца на пике Сышэн.

      Эта кровать была украшена резьбой и расписана изображениями драконов и фениксов, а от ее дерева исходил сильный запах косметики и духов. Застлана она была потрепанным бельем в розово-лиловых тонах, украшенным вышитыми утками-мандаринками, плещущимися в воде. Подобная постель, без сомнений, могла принадлежать лишь какой-нибудь девице легкого поведения.

      Мо Жань на мгновение застыл. Он знал, что это было за место.

      Он находился в одном из веселых домов неподалеку от пика Сышэн.

      Веселые дома, или попросту бордели, были заведениями, в которых гости могли беззаботно проводить время с красавицами; любого здесь встречали с распростертыми объятиями и провожали без слез.

      Хозяйка веселого дома набирала на работу красоток на любой вкус