Медвежий остров. Рассказы о нашей земле. Ирина Бйорно

и освободившись от лишнего груза, все дружно занялись делами. До захода солнца нужно было построить временный дом. Строители быстро расчистили место и стали бурить скважины для внутренних подземных коридоров, куда тут же юркнула новая царица, а архитекторы размечали основание для нового муравейника, ориентируя его по сторонам света и учитывая тени от деревьев.

      Муравей сбросил крылья, как все, и отправился на работу, как всегда, в лес, по пахучей дорожке, за листиками и высокими травинками. Перед ним уже тянулась цепочка муравьев-собирателей с высоко поднятыми сочными травинками. Казалось, полянка двигалась к новому муравейнику.

      Муравей чувствовал себя опять дома, нужным и частью этого честного муравьиного братства. Мысль о полёте пришла к нему вечером. «Хорошо бы опять полетать», – подумалось ему, когда он засыпал в новом муравейнике, пока в общем подземном зале, построенным на скорую руку, и был он спокоен и счастлив своей простой муравьиной судьбе.

      Через две недели он умер и был забальзамирован муравьями-хоронителями, и его остатки легли в основу нового муравьиного дома.

      Слава ему! Земная и муравьиная! Ведь он умел летать…

      Злая собака

      Ник находился при последнем из дыхании. Глаза его, красные от неимоверной злости, почти вылезли из орбит, язык висел на боку – длинный и прокушенный своими же клыками, смрадное собачье дыхание прекратилось. Он больше не хрипел и не рвался. Яд, впущенный в его вену на шее, достиг сердца, и оно больше не билось в его широкой, ворсистой собачьей груди. Ник прожил на земле три года собачьей жизни, которую люди решили у него отнять. Он был немецкой овчаркой и он не знал ту правду, которую про него знали все вокруг – он был – злой собакой! А началась его жизнь так хорошо.

      Ник родился в начале Брежневских восьмидесятых в просторной московской квартире у человека, занимавшегося подпольный бизнесом выращивания породистых, селекционно-правильных собак, а именно – немецких овчарок. Бизнес был неплохим и приносил владельцу вполне хорошие деньги, на которые росла и поднималась деревянная дачка в подмосковном лесу.

      В его же московской квартире одна комната была отдана старой уже сучке породистой немецкой овчарки, прародители которой приехали в Россию вместе с другим добром, вывезенными русскими войсками из разгромленной фашистской Германии, наряду со шкафами, ночными сорочками, картинами, хрусталём и даже турбиной электростанции. Немецкая овчарка была вывезена советским офицером из концентрационного лагеря, где она верно служила людям, выполняя простую, но важную собачью задачу охраны пленников и честно зарабатывая свою миску с едой, а иногда и косточку.

      Гитлер относился с особой любовью к этой породе собак, зная, что любимый им Блонди его никогда не предаст, как это не раз случалось с его двуногим окружением. И он был прав: это выведенная людьми порода собак,