Великий князь. Алексей Кулаков

им шведы всю торговлишку с нами рушат. Они же не полные дурни – такую возможность упускать? Не то что некоторые…

      – Что ты сказал, пень трухлявый?!

      – А ну руками не замай!

      Бумц! Бумц! Бумц!

      Разгоревшийся словесный поединок, едва не перешедший в выяснение отношений на кулаках, сначала утихомирил Бельский, а окончательно потушил сам великий государь, с явным недовольством шевельнувшийся на троне:

      – Что скажет Вяземский?

      В установившейся тишине князь встал и благодарно поклонился своему повелителю:

      – Сама по себе Литва против нас жидковата будет, а Жигимонт Август по сей день не объявил посполитое рушение[13]. За нами же – ни одного поражения. Зачем делиться, когда можно взять под себя всё?..

      Согласные шепотки части думцев тут же слились в тихую волну поддержки воинственного оратора.

      – Со шведами у нас договор мирный, а Рига куда как лучше Ревеля будет, и уж тем более Выборга. Возьмем ее, и тогда вот где у нас Литва с Польшей будут!

      Царский ближник весьма выразительно сжал пальцы в жилистый кулак.

      – Чуть что не по-нашему, враз торговлишку им задушим! Держава Московская с того будет становиться сильнее, а они начнут потихоньку слабеть – что может быть лучше? А как укрепимся в Риге да на Ливонских землях, можно и о Ревеле подумать. Я за войну, великий государь.

      Бумц!

      Думные бояре, вздумавшие было высказаться в поддержку Вяземского, нехотя умолкли.

      – Тебе слово, Хворостинин.

      Молодой и не шибко родовитый, но отлично проявивший себя воевода пружинисто вскочил на ноги и низко поклонился – сначала Иоанну Васильевичу, а потом и его наследнику Димитрию Иоанновичу.

      – Воюем мы хорошо, это правда. И Ливонию под себя взять можем, и это тоже правда. Только не вся. Вои русские сильны и храбры, но вот по части доспехов и доброго оружия мы литвинам уступаем. У нас дети боярские в тягиляях и кольчужках, а у них вся шляхта в бахтерцах и пансырях. Да таких, что не враз и саблей возьмешь! В огненном бое такоже – пока до сшибки дело дойдет, они из пистолей чуть не весь первый ряд из седел вышибают! Так что победы наши немалой кровью оплачены.

      – Все плохо, все умрут, хе-хе…

      Проигнорировав тихий шепоток-насмешку, Хворостинин продолжил отвечать:

      – Пока мы бьем литвинов, к землям Ливонским присматриваются соседние державы. И если Швеция с Данией заняты длящейся меж ними распрей, то королевству Польскому ничто не мешает двинуть свои полки на нас. А под такое дело и крымчаки пожалуют – поди Жигимот найдет, чем хана на большой набег сподвигнуть.

      – Верно! Мы и сами так делали, когда Казань да Астрахань воевали!

      Бумц!

      В боярских рядах вновь воцарилась тишина.

      – Слово мое таково: заедино с Литвой повоевать всю Ливонию да миром ее разделить. Одна сплошная выгода получается: и шведов в море скинем,

13

Военная мобилизация польской и литовской шляхты.