Дети Темной Матери. Баира Буваева

неё она сплела заклинание – и оно стало его оружием.

      Теперь он – Шёпот Матери. Он не говорит – он звучит внутри.

      И если ты вдруг слышишь своё имя в ветре – это он.

      Он слышит тебя.

      Даже когда ты сам себя не слышишь.

      Притча 4. Мальчик, которого стерли

      Он был в книге. Точно был. Страница с его именем когда-то шуршала в семейной летописи.

      Он помнил – там были буквы, запах молока и тень матери на стене.

      Но потом пришла чужая рука.

      И стёрла его.

      Не вырвала, не исписала – а именно стёрла.

      Словно он был ошибкой.

      На фотографиях его лица не осталось.

      На ковре – нет его следов.

      Даже на стекле окна не было его дыхания.

      Он начал таять.

      Ни один человек не помнил, как его зовут.

      Никто не мог указать, где он живёт.

      Даже собака не лаяла, когда он проходил мимо.

      Он понял: он стал тенью за пределами времени.

      И тогда он ушёл туда, где живут забытые буквы,

      в место, где хранятся выцветшие чернила и несказанные имена.

      Там была она.

      Тёмная Мать держала урну с прахом слов, стертых из детских судеб.

      Она открыла её – и пепел зашептал.

      – Вот твоё имя, – сказала она. – Оно было выжжено, но не исчезло.

      Она вынула уголь и написала имя на его коже – по рёбрам, по ключицам, по левой лопатке.

      Теперь его нельзя было стереть.

      Он стал Архивариусом Забвения – тем, кто возвращает утраченное.

      Когда кто-то теряет своё "я", он приходит.

      Он приносит пепел, чернила и имя.

      И шепчет:

      "Ты был. Ты есть. Ты не стёрт."

      Обесцененный (Травма обесценивания)

      Притча 5. Дом, где никто не возвращается

      Девочка жила в доме, где все уходили.

      Отец – за хлебом. Мать – за счастьем. Братья – за смыслом.

      Никто не возвращался.

      Она сидела у окна, как свеча на сквозняке, боясь потухнуть.

      Каждое утро она вырезала на стене дату – в надежде, что кто-то увидит, сколько дней она ждёт.

      Но стены молчали.

      Она ставила чашки. Грела суп. Раскладывала ложки.

      И даже кукол усаживала за стол.

      Но еда остывала. Куклы не ели. Ложки ржавели.

      Иногда она слышала шаги – в снах.

      Иногда ей казалось, что кто-то стучит. Но это был только дождь.

      Когда время стало слишком тяжёлым, она решила уйти.

      Она не знала куда – просто шла за тоской.

      Сквозь поля, где плачут травы. Сквозь города, где никто не смотрит в глаза.

      И в одной из трещин мира, в заброшенном храме, она нашла женщину с пустыми руками.

      Тёмная Мать сидела у костра, вглядываясь в пепел.

      – Ты кого-то ждёшь? – спросила девочка.

      – Тех, кого никто не ждал, – ответила Мать.

      – Я – одна из них.

      – Тогда ты дома.

      С тех пор девочка больше не ждёт.

      Теперь она та, кто встречает.

      Каждую