Сверхновая угроза: Звездолёт последней надежды. Евгений Беллард

фильма? – поинтересовался я сухо. – Валентин, твои шутки могут нам дорого обойтись. Если Лига узнает об этом, нам вкатят офигенный штраф. Моргунов будет в ярости. «Вы опознаны, как человек», – повторил я слова робота. – Ты представляешь, какое это оскорбление?

      – Да уж, с них станется, – хмуро и зло прошипел Грушевский. – Эту штуку из старого фильма двадцатого века я приобрёл недавно. На аукционе. «Робокоп» – робот-полицейский. Ты же знаешь, я такие вещи коллекционирую. Вот решил здесь поставить. Извини, Артур, не думал…

      – Все в порядке, – я набрал побольше воздуха в лёгкие, выдохнул, сердце совсем отпустило, боль ушла, наноботы сделали своё дело.

      – Ты идти-то сможешь? – Грушевский выглядел теперь, как нашкодивший мальчишка, растерянный взгляд, бледный, взлохмаченный. Он не знал, куда девать свои большие руки с едва заметными артритными утолщениями на суставах. То прятал их в карман пиджака, то вытаскивал и дёргал себя за подбородок.

      – Смогу идти, – мне стало стыдно, что едва не обмочился из-за глупой шутки. – Пошли в цех.

      В конце коридора, прямо за панелью, где находился робот, так напугавший меня, открылась незаметная дверь, пропуская в прямой, длинный, тускло освещённый коридор. Что производило странное, даже страшное впечатление. Стены, словно из единого куска гранита – темно-серые прожилки с крапинками. А конец коридора терялся где-то в глубине клубящейся тьмы.

      – Стоп, – Грушевский, ухватив меня за край пиджака, приостановил. – Идти надо медленно.

      – Почему? – не понял я.

      – Теперь в стены встроены сканеры, тепловые датчики. Проверяют, кто идёт. На каждом шагу проверяют. Это тебе не отпечатки пальцев или сетчатки. Если система тебя не опознает на каком-то шаге, лазерная пушка изрежет на кусочки.

      – А как рабочие будут туда-сюда ходить? – поинтересовался я.

      – А рабочие здесь ходить не будут. Никогда.

      В голосе Грушевского я услышал зловещее какое-то на удивление человеконенавистническое торжество. И поёжился. После многочисленных диверсий во всех цехах были введена новая система безопасности. Но я не думал, что до такой степени.

      С опаской я вступил внутрь и, стараясь ступать осторожно, пошёл к концу. На каждому шагу едва заметно вспыхивал свет, выхватывая из тьмы очередной квадрат стены, такой же серый, унылый и не отличимый от другого. Наконец, мы достигли цели нашего путешествия.

      Красноватый аварийный свет заливал огромное помещение неясным пугающим светом, остро напомнив старые фильмы о войне, когда люди прятались в бомбоубежищах. Яркий свет в цехах не был теперь нужен – роботизированные системы могли работать в полной темноте. Режим экономии и защита от любых проникновений извне. Хотя я не представлял, каким гениальным хакером надо быть, чтобы взломать систему защиты, встроенную в стены коридора, который мы только что миновали с такой осторожностью.

      Но ради нас с Грушевским, система сделала исключение и когда мы оказались на балкончике под самым потолком, вспыхнул ослепительно яркий свет, выгнав из всех углов