Маэстра. Л. С. Хилтон

рынок этих услуг как свои пять пальцев и делал свое дело безукоризненно. В клубе был крошечный танцпол – бармен Карло выступал по совместительству диджеем, – и у наших парней складывалось ощущение, что они в любой момент могут закружить нас в танце, хотя нам запрещалось самим предлагать им нечто подобное. Меню было довольно приличным: вполне съедобные стейки, гребешки и мороженое с фруктами и орехами. Мужчины среднего возраста обожают смотреть, как девушки поглощают сладости, от которых можно растолстеть. Разумеется, стоило нам отлучиться в дамскую комнату, как мы тут же избавлялись от съеденных лакомств. Если девушка принимала наркотики или вела себя слишком развязно, ее вышибали из клуба на следующий же день. В правилах заведения было вежливо сказано, что посетителям строго запрещено предлагать юным леди встретиться за пределами клуба. Они должны были восхищаться нами на расстоянии.

      Вскоре я заметила, что с нетерпением жду наступления вечера в четверг и пятницу. За исключением Лианны (я все никак не могла привыкнуть называть ее Мерседес), девушки не пытались набиваться мне в подруги, но и не отталкивали, вели себя мило, но особого любопытства не проявляли. Моя жизнь, судя по всему, их совершенно не интересовала, возможно, потому, что они и сами никогда не рассказывали правду о своей реальной жизни. В первый вечер, когда мы с Лианной слегка нетвердой походкой шли по Альбемарль-стрит, она заявила, что мне стоит выбрать сценическое имя для работы в клубе. Мое второе имя Лорен подходило просто идеально – нейтральное, ничего не говорящее, самое обычное имя.

      В клубе все думали, что я изучаю историю искусства. Судя по всему, почти все девушки учились на программах MBA, возможно, кое-кто из них и не врал. Англичанок среди них не было, и похоже, что наши клиенты считали нас кем-то вроде Элизы Дулитл, которая отчаянно пытается наскрести денег на учебу, подрабатывая в баре, – эта история задевала струны их нежных мужских душ. Лианна старалась по возможности скрыть свой ливерпульский акцент, но иногда перегибала с этим палку. Я тоже поработала над своим произношением, выбрав вариант, которым пользовалась на работе и который в последнее время слышала даже в своих снах, но постаралась, чтобы мой голос звучал более естественно, – Олли был просто в восторге, говорил, что у меня шикарное произношение.

      На моей дневной работе на Принс-стрит существовали миллионы мелочей, составлявших обязательный кодекс поведения, недоступный посторонним. Там люди с первого взгляда могли с точностью до миллиметра определить твое положение на социальной лестнице. Выучить эти правила оказалось куда сложнее, чем устанавливать авторство неизвестных шедевров, потому что если ты был своим, то должен был все понимать без слов. Я потратила кучу времени, чтобы научиться правильно говорить и ходить, и вполне могла произвести впечатление на неискушенного зрителя вроде Лианны, бывшей в восторге от моей поразительной трансформации. Однако где-то в недрах аукционного дома была спрятана связка