Вот так и живём… Рассказы. Екатерина Антонова

состоишь?

      – Ни в какой организации не состою… – отвечаю ему честно, а он поднял свои буравчики на меня, и сквозь зубы говорит:

      – Врёшь, гад!.

      Так с размаху долбанул по столу кулаком, что конвойный из коридора заглянул в кабинет, потом опять закрыл дверь. А тот продолжает:

      – Налицо намерение мешать проводить в деревне важную политическую линию партии – коллективизацию! Это значит, что ты являешься врагом советской власти. Знаешь, чем чревато против народа идти?

      – Да какой же я враг народа?! Я просто считаю, что нельзя забирать у людей то, чем они кормятся!

      – Народная власть грабит народ?? Ты говори, гад, да не заговаривайся! – а сам всё сверлит своими глазами – буравчиками.

      – Но ведь получается так.

      – А забирает куда? Лично себе? Куму, свату, брату? Не понимаешь, что лучше всем вместе вести хозяйство, а не прозябать поодиночке?

      – Но если не хотят люди отдавать?

      – Да за такую пропаганду тебя, контру, к стенке надо ставить! – и весь аж побагровел. – Да я бы тебя своими руками шлёпнул!

      Но всё обошлось… Никакого суда… Год продержали без права переписки, без всякого общения с миром. В камере наверняка подсадные люди были. Только ничего не обнаружили опасного. Ну, да, прикипел мужик к своему хозяйству… Но никто из них не видел попыток связаться с какой бы то ни было организацией, а, тем более, чтобы кого к перевороту какому подбивал… Находились кандидатуры куда опаснее…

      Что скрывать, были перегибы от неправильного понимания директив партии. И бюрократия была, и карьеризм, и излишняя горячность были.

      Воспоминания Марии Семёновны прервал шумный шестнадцатилетний уже правнук Андрей. Он пришёл домой, громко клацая ключом в замке. Заглянул в комнату, и быстро сказал ей:

      – Ба, я мухой… Похавать тока… Димон крутяк скачал!

      – Сейчас разогрею! – отозвалась Мария Семёновна. Отложила вязание, и, торопясь, засеменила на кухню…

      Парнишка, наскоро поев, снова быстро убежал, а она задумалась… «Похавать», «крутяк», «скачал»… Новые слова, новое время… Новое поколение… Что же будут рассказывать когда-нибудь своим внукам и правнукам её внук и правнук? Наверное, о том, как видел в детстве улетающего в небо Олимпийского Мишку в 1980-м… О трагедии на Чернобыльской АЭС в Украине в 1988-м… О том, как встречали войска из Афгана в 1989-м… О попытке переворота в стране, и стрельбе по «Белому дому» в августе 1991-го… Как не стало СССР, а все республики объявили отдельными государствами. Теперь некоторые давние друзья оказались вдруг иностранцами… О том, как пришлось вдоволь понюхать пороху, и потерять немало товарищей в боевых действиях в Чечне 1994-96-го… Всё это было…

      Мария Семёновна посмотрела на образы Спасителя и Богородицы на украшенной в углу полке, перекрестилась, и негромко обратилась с молитвой, шедшей от сердца:

      – Господи, Пресвятая Богородица, не дайте рабам вашим потерять разум!

      Прослезилась от нахлынувших раздумий, вздохнула