Налус: на заре войны. Том 2. Геннадий Источник

2. Они ничего не могли поделать с собой. Они умирали с голода. Вещество не работала, как задумывалась надзирателями. Обычно, таких, как они, истребляла система, но были и те, кто скрывался годами в штольнях и пещерах каторги. Они убивали, они приходили по ночам, а после пожирали. А чтоб мясо не портилось, они не всегда убивали сразу. Так иногда люди пропадали. И только через время мы находили их кости.

      – Где это каторга?

      – Очень далеко. Не только где, но и когда?

      – Толя, кто эти „они“?

      Анатолий махнул рукой и продолжил свой рассказ.

      – Нас было шестнадцать, шестнадцать учёных. Мы работали над секретным проектом. Мы смогли открыть проход, разрыв, дверь! Тогда я работал над очень секретным проектом „Брама“, мы все работали над этим проектом. Вот почему военные пришли за мной. Они знают кто я, их интересует то, что мы открыли. Прошу, никогда не упоминайте об этом впредь. Не упоминайте этот проект! Хорошо? Не упоминайте наш разговор.

      – Не буду, Толя. Хорошо! Я всё поняла!

      – Мы все прошли туда. Это было глупо. Не знаю, зачем и почему. Это была глупо с нашей стороны. Это было нашей ошибкой! Каждый хотел побывать там, мы не следовали протоколу. Мы открыли несколько бутылок шампанского, хотя нет. Было два ящика на случай, когда у нас всё получится. Мы напились, это я помню. Мы пошли туда все вместе. Этот аппарат, это древняя технология, но мы смогли его реконструировать. Но когда мы прошли туда, он взорвался, и мы не смогли вернуться обратно. Трезвость пришла быстро, виной всему нездешняя атмосфера. А хорошее настроение сменил лютый ужас.

      В округе всё по-прежнему стояло на паузе. Черевко пыталась рассмотреть мутную черноту в дальних уголках комнаты, но оно постоянно бродило из стороны в сторону. Будто время не распространялось на неё. Кроме Анатолия и Анны больше ничего не двигалось в этом месте.

      – Первыми ушли трое наших коллег, – продолжал рассказчик. – У них организм не принял вещество или вещество не приняло их. Это не суть, просто оно не усвоилось в их теле. И лучше чтоб оно не работало, чем вызвало отторжение всего организма. Понимаете, Анна Николаевна есть небольшой процент отторжения. И лучше не попадать в этот процент. Они умерли, – переведя дыхание. – О, Господи, их выедала изнутри, – он начал плакать. – Подобно кислоте, она бурлила в их жилах. Они умирали в муках несколько часов. Я до сих пор помню их крики, адские судороги. Господи! – сжимая глаза. – Столько лет прошло, а я помню. Помню, как их кости ломались и рвались сухожилия. Как тело проваливалось вовнутрь. Один дотянул до следующего утра. Его все суставы вывернулись на изнанку, язык болтался, челюсть обвисла. А глаза, глаза бегали из стороны в сторону. Он не мог кричать, но глаза его говорили о боли! Он испытывал сильную боль. Никто не мог помочь им. Я взял камень, поднял его над головой. Я видел его глаза, они молили меня, чтоб я закончил его страдание, – продолжая пускать серые слезы. – Господи, – вздыхая. – Когда всё закончилось от тел осталось мокрое место, пускающее пузыри и отвратное зловоние. Это был кошмар. Через несколько дней они испарились, и следов