Полное собрание стихотворений. Александр Пушкин

Алоллоном,

      Увидеть вздумал мир земной.

      То был писатель знаменитый,

      Известный русской весельчак,

      Насмешник, лаврами повитый,

      Денис, невежде бич и страх.

      "Позволь на время удалиться, —

      Владыке ада молвил он, —

      Постыл мне мрачный Флегетон,

      И к людям хочется явиться".

      «Ступай!» в ответ ему Плутон;

      И видит он перед собою:

      В ладье с мелькающей толпою

      Гребет наморщенный Харон

      Челнок ко брегу; с подорожной

      Герой поплыл в ладье порожной

      И вот – выходит к нам на свет.

      Добро пожаловать, поэт!

      Мертвец в России очутился,

      Он ищет новости какой,

      Но свет ни в чем не пременился.

      Всё идет той же чередой;

      Всё так же люди лицемерят,

      Всё те же песенки поют,

      Клеветникам как прежде верят,

      Как прежде все дела текут;

      В окошки миллионы скачут,

      Казну все крадут у царя.

      Иным житье, другие плачут,

      И мучат смертных лекаря,

      Спокойно спят архиереи,

      Вельможи, знатные злодеи,

      Смеясь в бокалы льют вино,

      Невинных жалобе не внемлют,

      Играют ночь, в сенате дремлют,

      Склонясь на красное сукно;

      Всё столько ж трусов и нахалов,

      Рублевых столько же Киприд,

      И столько ж глупых генералов,

      И столько ж старых волокит.

      Вздохнул Денис: "О боже, боже!

      Опять я вижу то ж да то же.

      Передних грозный Демосфен,

      Ты прав, оратор мой Петрушка:

      Весь свет бездельная игрушка,

      И нет в игрушке перемен.

      Но где же братии-поэты.

      Мои парнасские клевреты,

      Питомцы Граций молодых? —

      Желал бы очень видеть их".

      Небес оставя светлы сени,

      С крылатой шапкой на бекрене,

      Богов посланник молодой

      Слетает вдруг к нему стрелой.

      "Пойдем, – сказал Эрмий поэту, —

      Я здесь твоим проводником,

      Сам Феб меня просил о том;

      С тобой успеем до рассвету

      Певцов российских посетить,

      Иных – лозами наградить.

      Других – венком увить свирели".

      Сказал, взвились и полетели.

      Уже сокрылся ясный день,

      Уже густела мрачна тень,

      Уж вечер к ночи уклонялся,

      Мелькал в окошки лунный свет,

      И всяк, кто только не поэт,

      Морфею сладко предавался.

      Эрмий с веселым мертвецом

      Влетели на чердак высокой;

      Там Кропов в тишине глубокой

      С бумагой, склянкой и пером

      Сидел в раздумьи за столом

      На стуле ветхом и треногом

      И площадным, раздутым слогом

      На наши смертные грехи

      Ковал и прозу и стихи. —

      «Кто он?» – "Издатель «Демокрита»!

      Издатель право пресмешной,

      Не жаждет лавров он пиита,

      Лишь был бы только пьян порой.

      Стихи читать его хоть тяжко,

      А проза, ох! горька для всех;

      Но