Путешественница. Диана Гэблдон

время.

      Может быть, дело было в какой-то особенности поведения солдат, в напряженности, которая передалась ему в пещере, а возможно, причиной явилось то тягостное, не покидавшее его после Куллодена чувство обреченности, из-за которого все находившееся рядом с ним казалось заразным и таящим опасность, – сказать трудно. Так или иначе, слышал он звук сабли или нет, тело его напряглось, чтобы совершить прыжок, прежде чем он увидел, как серебристая дуга рассекает воздух.

      Движение это казалось неспешным, почти замедленным. До такой степени, что Джейми даже поверилось, будто он, метнувшись вниз и оказавшись среди солдат, успеет перехватить руку англичанина и отвратить роковой удар.

      Но это, разумеется, было не более чем иллюзией, игрой воображения. Суровый голос рассудка заставил его остаться на месте, хотя для этого ему пришлось вцепиться в скалу – трудно было совладать с порывом, призывавшим прийти на помощь.

      Сердце звало его вступить в бой и предпочесть гибель постыдной участи немого свидетеля подобного злодеяния, но разум холодно и упорно твердил, что Фергюс пошел на риск именно ради него, Джейми, а следовательно, если он ввяжется в стычку и разоблачит себя, жертва юноши окажется напрасной.

      И он внял голосу рассудка: остался в своем убежище, в то время как клинок с противным стуком ударил по бочонку, из-за которого, собственно, и вышла вся заварушка. Бочонок свалился с мальчишеского плеча, заскакал вниз по склону, плюхнулся в весело журчавшую внизу речушку и был унесен течением.

      Неожиданно голоса оборвались, а потом раздался оглушительный вопль. У Джейми подкосились колени, он почувствовал, что вот-вот потеряет сознание. В глазах потемнело, их застила красновато-черная со звездными вспышками и полосками света пелена, но даже в подступившем мраке он отчетливо видел жуткую картину.

      Кисть руки Фергюса, маленькой и ловкой руки карманника, лежала на грязной тропе ладонью вверх, словно протянутая в мольбе.

      Лишь по прошествии сорока восьми часов, показавшихся ему бесконечными, на тропе ниже пещеры раздался свист Рэбби Макнаба.

      – Как он? – без предисловий спросил Джейми.

      – Миссис Дженни говорит, что с ним все будет хорошо, – ответил Рэбби.

      Его юное лицо было бледным и осунувшимся, он явно не оправился от потрясения и очень переживал за друга.

      – Она говорит, что жара или там лихорадки нет. И никакого заражения. Культя… – он запнулся, – чистая.

      – Значит, солдаты отнесли его к дому?

      Не дожидаясь ответа, Джейми направился вниз по склону холма.

      – Ну да, прибежали как ошпаренные.

      Рэбби остановился, чтобы отцепить от рубашки колючку, и ему пришлось поторопиться, чтобы нагнать своего хозяина.

      – Похоже, они сожалели о том, что натворили. По крайней мере, так сказал капитан. И он дал миссис Дженни золотой соверен – за Фергюса.

      – Надо же, – отозвался Джейми, – очень щедро.

      И больше не проронил ни слова, пока они