Домик с кабаном. Ефим Захаров

четвёртая

      Разговоров о политике старались избегать, и в трезвом состоянии это удавалось, но когда слева от полковника на полу вдоль стены выстроилась «батарея» пустых бутылок из-под виски, водки и шампанского, сидящее внутри каждого, кто хотел поговорить об этом, хлынуло наружу. В этот раз начал Дмитрий.

      – Не пойму я вас, россиян. Что вас не устраивало? Нефть по сто долларов за баррель, бюджет резиновый – живи и радуйся. На хрена вам этот Крым был нужен? И здесь всем людям жизнь испортили, и Украину в войну втянули, сами под санкции попали, не знаете, что теперь делать. В Сирию влезли зачем-то. Вот скажите мне, Иван Петрович, вы человек не глупый. Зачем? – писатель убрал со стола очередную пустую бутылку.

      – Русские своих не бросают. Нигде и никогда. И Крым наш был всегда, по недоразумению какому-то Украине он достался. Мы просто восстановили историческую справедливость. А на Украине фашисты и националисты власть захватили, они сами русских ненавидят, и всех заставляют ненавидеть. Спасли мы Крым, людей наших спасли, нельзя было тогда по-другому.

      – Какие фашисты, о чём Вы говорите? Я в Киеве всю жизнь живу, никогда их не видел. Приезжайте, взглянете, как на Украине живется. Вы, небось, дальше своего Дальнего Востока и не видели ничего больше, так хоть на старости лет посмотрите, как люди в мире живут, авось и мнение своё измените. А Крым вы спасли отлично, слов нет. Два миллиона человек без будущего оставили, на блокадном острове заперли, без продуктов нормальных, без воды, без возможности за границу выехать, так вдобавок ещё и без электричества.

      – Не поеду я к Вам, бандеровцы проклятые, – полковник начинал заводиться, что, по всей видимости, очень забавляло писателя. – А Крым без воды и света вы, украинцы, оставили, людей заморить хотите. Только не получится ничего у вас. Ещё немножко потерпеть надо, и всё в Крыму будет.

      – Хорошо, не нужно ехать, и дискутировать с вами на предмет того кто Крыму хорошо и плохо сделал я не буду, бесполезно это, каждый при своём мнении останется, – примирительно поднял руки вверх Дмитрий. – Давайте у людей спросим, хорошо ли им от того, что Крым российским стал?

      – У каких людей? – удивился Иван Петрович.

      – Да у тех, кто рядом с нами за одним столом сидит, с кем хлеб-соль делим, – киевлянин обвёл стол рукой. – Дарья Михайловна, – позвал писатель женщину, которая отошла к камину и о чём-то негромко беседовала с Леонидом Борисовичем.

      – Чего? – отозвалась она.

      – Вы не могли бы уделить нам пару минут Вашего времени, – глаза Дмитрия блестели.

      – Ну, только если пару. Мне Наташу спать укладывать надо. – Дарья Михайловна подошла, поставила рядом с собой свечку в металлическом подсвечнике в виде собаки, и присела на стул рядом с писателем.

      – Вы из Рязани, если я не ошибаюсь?

      – Да, из Рязани. А что?

      – Нет, нет. Ничего. Я просто уточнил. Вот у нас с полковником