Домик с кабаном. Ефим Захаров

сказал Юрий. – Я заплачу сколько надо.

      – Не надо ничего, – буркнул водитель, вылез из машины и пошёл разговаривать с местными «карпалами», кучкующимися в районе автостанции.

      Ярошенко с интересом смотрел по сторонам. В Крыму последний раз он был лет десять назад, после школы, в августе. Он помнил, что на симферопольском железнодорожном вокзале бурлила людская толпа, периодически выплескиваясь из здания вокзала, перронов и привокзальной площади в близлежащий парк со скульптурой Ленина на входе. Ильич, сидя в задумчивой позе, мрачно наблюдал за нервными и усталыми людьми, оккупировавшими его постамент, проводящими время в ожидании нужного поезда на траве под деревьями, разбрасывающими вокруг окурки, бумажки, бутылки и пластиковые стаканчики, в надежде глядя на часы на высокой башне. Их поезд тогда тоже задерживали, и они с папкой и мамой также как и все сидели в парке на газоне, пили чай из термоса и ели бутерброды с сыром…

      Сейчас вокзал был пустой. Вообще пустой. Несколько машин, припаркованных на огромной стоянке, да пара молодых людей, видимо студентов, жующих пирожки и прихлёбывающих что-то горячее из бумажных стаканчиков. Вблизи автостанции ещё наблюдалось какое-то оживление, но сам вокзал словно вымер.

      – Жуткая картина, как из фильмов про будущее, в котором все люди погибли, – непроизвольно сказал он, когда Миша вернулся в машину.

      – Ты о чём? – не понял водитель.

      – Про вокзал. Людей нет, как будто умерли все.

      – А, ты про это, – он завел двигатель. – Да, наверное, похоже. Я привык уже, не обращаю внимания, часто сюда езжу. Поезда же не ходят, пути разобраны, вот вокзал и не работает, только электрички какие-то ползают. – Они выехали на дорогу и сразу же встали в пробке. – Невозможно стало по Симферополю ездить, не справляется город с таким количеством транспорта, понаехали, б…дь, – Юрий видел, что Миша начинал заводиться, и перевёл разговор на другую тему.

      – Назад пустой поедешь?

      – Нет. Я с ребятами местными «перетёр» по-быстрому. Через два часа вернусь, а они мне людей «подгонят» до Новоалексеевки. Я им часть «отстегну», всем выгодно. Так и живём, – он хотел снова матюгнуться, но сдержал себя. – Россия, Крым, Украина, люди-то везде нормальные, все выживают, как могут.

      Они много ещё о чём говорили, и сорок минут дороги пролетели незаметно. На въезде в Алушту в глаза бросилось большое красочное «граффити» с Президентом. Он был в тёмных очках и улыбался на фоне контуров крымского полуострова, раскрашенных в цвета российского флага, и надписи о принадлежности Крыма, ставшей слоганом. Возле стены копошились люди. Михаил сбавил скорость и, подъехав поближе, можно было рассмотреть характерные и легко узнаваемые усики, пририсованные чёрной краской под носом, а также небольшую надпись «Слава Україні», сделанную такой же чёрной краской поверх слогана. Юра и Миша посмотрели друг на друга и не смогли сдержать