Бывшие. (Не)нужная наследница для миллиардера. Ксения Маршал

неудовольствием отмечаю, что улыбаюсь слишком широко, слишком громко смеюсь над шутками покупателей, да и в целом веду себя до ужаса неестественно. Как в дешевом ситкоме.

      – Осмотрительнее окружение выбирать нужно, – заявляет назидательно Арсеньев, как только очередь доходит до него. – Скажи мне кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты, – с намеком цитирует народную мудрость.

      – Знаете, Глеб Максимович, – тяну я в ответ и чувствую, как грудь затапливает печалью. Она покалывает изнутри и заставляет уголки губ опускаться вниз. – Иногда такие близкие люди попадаются, что никаких друзей надо, – переиначиваю расхожую фразу, намекая на него самого и его мать, но, судя по каменному выражению лица, шпилька пролетает мимо цели. Да и плевать! Это он потерял дочь, а не я. У меня, к счастью, все в порядке. – Вам эспрессо или раф с лесным орехом?

      – Эспрессо, – цедит недовольно. А потом напоминает: – Доношу до вашего сведения, Валерия, что на работе личным отношениям не место. Еще раз увижу – оштрафую. Два дисциплинарных взыскания, и я имею полное право уволить сотрудника, никакая трудовая инспекция и суд тебе не помогут, – под конец он сбивается с официального тона и едва ли не рычит.

      – Благодарю за совет, – отвечаю, не скрывая язвительности. – К слову, это были довольные клиенты, подошедшие выразить свое почтение. Уж очень мой кофе понравился, знаете ли. В следующий раз сразу отправлю их к книге жалоб и предложений. – Восемьдесят девять рублей с вас. Наличные или карта?

      Глеб демонстративно достает прямоугольник бархатисто-черного цвета.

      – Мне не нравится, что ты снова объявилась в моей жизни, – важно сообщает он. И от явного предупреждения в голосе Глеба у меня волоски на руках поднимаются дыбом. Что же все-таки ему наговорила Эмма Викторовна? – Знай, если в кофейнях что-то пойдет не так или случится какой-нибудь форс-мажор, ты будешь первой, на кого я укажу полиции и своей службе безопасности. Учитывая твои прежние заслуги, это вовсе не удивительно.

      Широко улыбаюсь гаду и иду варить очередную порцию кофе. Плюнуть в нее, что ли? Эх, если бы это мне помогло, непременно опустилась бы до подобного. А так приходится кипеть изнутри, обжигаясь о собственные негативные чувства, но не давая гневу выйти наружу. Не дождется Арсеньев взаимных претензий! Нам делить нечего. Дочь с возможным дефектом их семейке не нужна, а я прекрасно справлюсь и без их помощи. Буду любить Вику и за двоих, и за троих, да хоть за весь белый свет! На это меня точно хватит. А Арсеньевы пускай варятся в своем благородстве (исключительно по крови) и гордятся идеальными медицинскими картами. Мы же, простые люди, как-нибудь подальше будем. Очень нужно прозябать в тени их величия…

      – Ваш кофе, – аккуратно двигаю стаканчик по стойке. – Хорошего дня, – стараюсь звучать предельно вежливо и не давать истинным чувствам прорываться наружу. Хотя, не уверена, что у меня хорошо получается. Все же я не профессиональная актриса и никогда не училась «держать» лицо.

      В какой-то момент наши с Глебом пальцы соприкасаются. От чего меня прошивает