Поломанная любовь. Лила Каттен

плачет. Дойдя до своего крыла на этаже, я останавливаюсь в комнате, которая служит небольшой гостиной, из которой попадаешь в спальню. Туда, где сейчас находится эта…

      Затылок ломит от злости, в висках пульсирует.

      Лгунья подлая.

      Встав у окна, я наблюдаю за родственниками, которые приехали справлять большое торжество. Вглядываюсь в счастливые лица.

      Завтра будет большой завтрак. Все захотят посмотреть на мужа и жену, которые провели первую ночь вместе и спустились к гостям уже рука об руку. Раньше это было утро «кровавых простыней». Сейчас эту традицию сменили обычным чаепитием.

      Там я им и покажу во всей красе мою «жену». Повторит все то, что сказала мне, и дело с концами.

      Делаю глоток воды. Смотрю в окно. Щелкает в голове.

      Второй глоток уже не для того, чтобы унять жажду. Просто хочу еще немного постоять тут и сделать вид, что я хочу тут быть и пить эту проклятую воду.

      Зачем она так сделала?

      Когда увидел ее на свадьбе брата, даже внимания не обратил. Потом увидел в декабре опять же дома у брата и невестки в России. Вот так и случился щелчок. Перед отъездом так и сказал Анвару, что хочу жениться на ней.

      Он посмеялся, но не во злобу. Скорее по какой-то там иронии, что он женат на старшей сестре, а я буду мужем младшей. Мне и самому понравилась эта мысль.

      Отцу сказал о намерении в первый же день моего пребывания дома.

      Через неделю он пошел к отцу Лале и заключил договор. Еще через время нам сказали, что девушка согласна.

      Так зачем? Думала, что я дурак и не пойму? Или думала, что прокатит и я этот позор утаю?

      Нет. Ни за что.

      Снова щелчок и уговоры самого себя, что не стоит горячиться, не срабатывают.

      Я закрываю воду и бросаю ее на диван, спеша в комнату.

      Ворвавшись внутрь, я застаю Лале за разбором вещей. Или сбором. Здесь лишь небольшая сумка, остальное мы планировали забрать завтра. Она надела платье, скрыв опороченное тело.

      Я надвигаюсь на нее, и она от испуга пятится к кровати, а когда я не останавливаюсь, падает на нее спиной, но поднимается на локтях, не решаясь отползти.

      – Любишь того, кому отдалась, да? – шиплю эти слова со злостью и еле сдерживаемым гневом.

      – Люблю, – снова дерзко задирает голову, а я наклоняюсь еще ближе, и она падает на подушки.

      – Где он? Где? – оглядываюсь по сторонам. – Кто этот мужчина… хотя какой же он мужчина, если я дал тебе сегодня свою фамилию, а не он.

      – Он мужчина… – выкрикивает очень по-детски, хотя я старше всего на год.

      – Правда? Кто этот ублюдок?

      – Так я тебе и сказала.

      – Лучше скажи, потому что ответить придется. Если не мне, то своему отцу точно.

      Она смотрит на меня, широко раскрыв глаза.

      – Тебя спрашивали о согласии на брак?

      – А ты как думаешь?

      – Я не буду гадать. Отвечай. Спрашивали?

      – Да, – рычит мне в лицо. – Я говорила, что не хочу. Кто меня услышит?

      Ладно.

      – Во второй раз ты громко сказала – согласна. Не припомню смятения в твоем ответе.

      – Ну