Потерянное я. Мадина Федосова

травмы, которая обещала путь к исцелению и обновлению. Текст был тщательно подобран, наполнен ободряющими словами и туманными обещаниями.

      Приглашение казалось спасательным кругом, шансом вырваться из удушающей хватки горя, маяком надежды во тьме отчаяния. В приглашении также была фотография Алистера Торна, на которую Элеонора смотрела с большим интересом. Однако в этом очаровательном приглашении не было ключевых деталей, на которые следовало обратить её внимание.

      – Миссис Вэнс, мы понимаем, что вы переживаете невероятно трудное время, – сказала доктор Рид успокаивающим и сочувственным голосом. – В «Серенити Лабс» мы разработали революционно новую терапию Эмпатон, которая помогает людям справиться с травмами и обрести душевный покой. Мы считаем, что она может быть очень полезна для вас.

      Элеонора колебалась. Безмятежность. От этого имени у неё по-прежнему мурашки бежали по коже. Но соблазн избавиться от изнуряющего горя был слишком велик, чтобы сопротивляться. Ей нечего было терять.

      – Что такое эмпатон? – спросила она едва слышно.

      «Это тщательно подобранное соединение, которое воздействует на нейронные пути, отвечающие за эмоциональную обработку информации, – объяснила доктор Рид, и её глаза заблестели от научного энтузиазма. – Оно помогает мягко переосмыслить травмирующие воспоминания, позволяя вам обрести покой и вернуть свою жизнь. Оно не стирает прошлое, миссис Вэнс. Оно просто помогает вам смириться с ним».

      После нескольких дней осторожных расспросов, в ходе которых доктор Рид делился подробностями и заверениями, Элеонора неохотно согласилась принять участие в проекте «Эмпатон». Несмотря на убедительные доводы доктора Рида, в голове Элеоноры всё ещё звучал назойливый голос сомнения. Она не могла избавиться от ощущения, что что-то не так, что она упускает из виду какую-то важную деталь. Однако желание обрести облегчение, стремление к новому началу в конечном счёте перевесили её сомнения. Она подумала о Дэвиде, о том, как сильно его исчезновение повлияло на неё, и о том, как сильно она хотела, чтобы он вернулся.

      Её доставили в «Серенити Лабс», обширное современное здание, расположенное среди безмятежных холмов северной части штата Нью-Йорк. Само путешествие было тревожным: долгая и уединённая поездка по извилистым просёлочным дорогам ещё больше отдалила её от привычного мира. Когда она вошла в здание, её сразу же поразила стерильная и клиническая атмосфера. Безупречно белые стены, сверкающие металлические поверхности, тихие коридоры – всё это создавало ощущение отстранённости, как будто она попала в мир, лишённый эмоций. Но среди этой стерильной обстановки было и странное ощущение спокойствия, почти гипнотическое по своему воздействию, как будто это место было убежищем от бушующего внутри неё шторма. Место казалось спокойным, но у Элеоноры возникло ощущение, что она заперта.

      Первые недели в «Серенити Лабс» проходили в тщательно спланированной