Пока мы живы. Логово. Екатерина Громова

этот момент, но он скользил сквозь пальцы, словно песчинки на морском берегу.

      Еще мгновение, и образ мужчины исчез.

      Я проснулась, все еще ощущая его прикосновение. Сон был таким реалистичным, будто я пережила настоящую историю.

      Села на кровати, задумчиво глядя в окно, и поняла, что это видение было неким посланием. Чувствовала себя значительно лучше. За исключением нестерпимой жажды меня не беспокоило ничего.

      – Пить, – сказала я ослабевшим голосом. Меня никто не услышал. Тогда я собрала силы и повторила уже громче: – Пить.

      В комнату зашла все та же медсестра.

      – О, наша спящая красавица проснулась, – весело сказала она. – Ты меня звала?

      – Пить… хочу…

      – One moment, – ответила девушка и скрылась за дверью.

      Я оглядела скудно обставленную больничную палату: рядом с кроватью стояла тумбочка, стол и стул расположились возле окна. На улице оказалось пасмурно и мрачно, поэтому было сложно определить время суток.

      Отчего-то я вздохнула и перевела взгляд на стойку с капельницей. Прозрачная жидкость медленно капала из перевернутой бутылочки и стекала по трубке к моей вене. Я понятия не имела, чем и от чего меня лечат. События прошлых дней частично стерлись из памяти.

      Вскоре вернулась медсестра с водой. Утолив жажду мелкими глотками, я спросила о том, что меня волновало больше всего:

      – Вы нашли моих родителей?

      – Кажется, да. Несколько дней назад приходила твоя подруга. Рыжая. Она что-то о них говорила.

      Зоя. Точно. В памяти всплыло, что она не оставляла меня ни на минуту, когда меня везли в Логово в полубессознательном состоянии.

      – Я хочу их всех увидеть.

      Девушка добродушно хохотнула:

      – Ну ты и шустрая. К тебе пока никому нельзя. Нужно восстановиться. Покой и сон.

      – Но…

      – Не спорь. Придет папа… эм… то есть, придет Матвей Андреевич, и у него все спросишь.

      – Кто это?

      – Это наш главный врач.

      – Вы сказали, что подруга приходила несколько дней назад. А сколько я спала?

      – Пять дней.

      – Пять дней?! Я что, впала в кому?

      – Главное, что сейчас с тобой все в порядке, куколка.

      Медсестра ушла. Я лежала, уставившись в потолок, и мечтала лишь об одном – увидеть маму и папу. Столько трудностей пришлось пройти на пути к ним, столько ужаса пережить. Сейчас они совсем близко, а я не могу их увидеть. От обиды на глаза навернулись слезы.

      Рябов Матвей Андреевич оказался тем самым мужчиной, которого я увидела, впервые проснувшись в Логове. Он что-то говорил о том, что со мной произошло, но его слова словно уплывали – мне было сложно на чем-то сосредоточиться. Единственное, что я поняла, – мой организм ослаб и требовал восстановления.

      – Некоторое время ты проведешь здесь под моим наблюдением.

      – Что будет потом?

      – Потом будет потом, – пошутил врач и тихо посмеялся в усы.

      Несмотря на специфическое чувство юмора, этот человек вызывал симпатию – от