Панихида по разуму. Никита Патрушев

про своего отца. Она единственная из живущих застала Райана Третьего – последнего, кто внёс серьёзный вклад в денежные и политические амбиции О’Морган. Во время становления финансовой резервной системы Соединённых Штатов Америки он правильно распределил инвестиционные потоки. Заключив договор с другими влиятельными династиями, Райан Третий обеспечил семье солидный кусок от пирога под названием «Мировая финансовая система».

      Умер Райан Третий в расцвете сил. Случайная автокатастрофа на тридцать первом году оборвала его жизнь, не позволив воспитать надёжного наследника. Дело подхватили сначала братья, потом сын, а в итоге и внуки, с переменной эффективностью пользовавшиеся оставленным наследством на протяжении сотни лет.

      Когда же пришло время правнуков, система сломалась. Отец Райана Четвёртого Гэри вырос, как любила приговаривать Лазарина, «конченным эгоистичным дебилом». Единственным хобби, коему Гэри не жалел ни рабочего, ни домашнего времени, ещё с подросткового возраста стало посещение увеселительных заведений: от стриптиз-клубов и ресторанов до баров и вечеринок «только для своих». Помимо распития и поедания всего и вся, главу семейства волновало лишь одно: каждый человек в мире должен уважать Гэри О’Моргана. С этим-то частенько случались проблемы.

      Вырванный из рук бесконечных нянек, Райан с первых шагов воспитывался прабабушкой Лазариной. Поначалу Гэри был очень рад. Он даже хвастался друзьям, расхваливая Лазарину направо и налево.

      – Ей семьдесят пять, а, вместо того чтобы развалиться где-нибудь на песчаном пляже, да под жарким солнцем, она воспитывает третье поколение!

      Конечно, никакие три поколения Лазарина не воспитывала. Как и все О’Морганы, она сбагрила детишек сиделке и успешно потратила молодость на тусовки и дорогие приёмы у важных мира сего. Казалось, что влияние семьи О'Морган неоспоримо, что никто и никогда не посмеет сказать ей ни единого слова поперёк. Лазарине стукнуло пятьдесят восемь, когда она наконец поняла, что сильно преувеличила своё влияние. Её тощий муженёк, выбранный больше по статусу, нежели по любви, деликатно попросил:

      – Рина, общаясь с мистером Доусоном, не могла бы ты в следующий раз быть помягче? – Он весь сжался на роскошном заднем сиденье Гойд-Гойда. Поймав яростный взгляд в ответ, добавил: – Пожалуйста?

      Под лёгкую улыбку водителя Лазарина загнула муженька в бараний рог и принялась хлестать ладонью. Именно в этот момент, методично опуская руку на раскрасневшуюся шею наглеца, она почувствовала первые признаки конца. Я из семьи О’Морган. Передо мной должны приклоняться и пол вылизывать, а уж точно не наоборот. Как скотина Доусон вообще посмел даже заикнуться о подобном? Этому молокососу быть никем, пока я не дождусь извинений! А я-то найду за какую верёвочку потянуть, думала Лазарина, рассматривая небольшой отпечаток ладони на щеке муженька.

      Мистер Доусон очень быстро осознал свою неправоту. Прослыхав, что некий инвестор требует исключения Грегори Доусона из проекта,