Панихида по разуму. Никита Патрушев

открыть книжную лавку. Почему не рассказал раньше? Скрытничаешь, пройдоха?

      Слово «пройдоха» Джек произнёс почти на чистом русском. Лёша отлично научил их ругаться по-нашенски. Губит преподавательский талант на своём корабле.

      – Немного скрытности никогда не помешает, – усмехнулся Владимир. – Боялся сглазить. Сам понимаешь, пока не сделаешь, держи при себе. Хотя Лёша даже вовремя тебе всё рассказал. Заходи после работы, пропустим по стаканчику за новое начало. – Он протянул другу визитку с адресом. – Я снял небольшое помещение. На следующей неделе открываюсь. Вот сейчас приехал за последней партией книг. В это раз из России, поэтому тут только морем. Хочу устроить многоязычный магазинчик, чтобы и русским, и американцам, и немцам, да и другим, что греха таить, было из чего выбрать на родном языке.

      Джек понимающе закивал.

      – Интересная идея. Из неё что-то может получиться. Ожидай, подскочу часов в семь.

      Владимир заехал на территорию порта, ворота лязгнули позади. Автомобиль медленно продвигался меж штабелей контейнеров. Сначала Владимир кивал знакомым, потом, когда заныл шейный позвонок, стал приподнимать ладонь. Вот Андрюха, рослый и крепкий белорус, правая рука заведующего порта, общается с неизвестным азиатом в пиджаке. Наверно, крупная шишка. Приехал заключать контракт на поставки. Чуть дальше, группой стояли Семён, Василий и Максим – выходцы из солнечного города Одесса. Они что-то громко обсуждали, указывая на погрузчик, за рулём которого Владимир узнал Илью, его земляка из Екатеринбурга. Тот приподнял и опустил груз, здороваясь с другом. Владимир ответил ему протяжным гудком, отчего украинцы с раздражением обернулись на него, но тут же расплылись в добродушной улыбке и замахали. Он проехал дальше, и почти у самой пристани ему навстречу вышел Берен, плечистый казах с крупным пузом, только недавно вернувшийся из отпуска в Майами. Владимир замедлил ход и крикнул:

      – Привет, Берен, как горячие пески Атлантики?

      Тот остановился и прищурился, пытаясь понять, кто его зовёт.

      – А, Володя, это ты. Неплохо, неплохо. Бывало, правда, так пекло, что даже мне не хотелось выходить из отеля. В отличие от моей белоснежной жёнушки. С самого утра намажется кремом от загара и поминай как звали. Дай бог вечером вернётся с огромными сумками всего подряд. Сказывается детство на севере Сибири, видимо. – Он рассмеялся. – Я говорю ей: «Нафига ты бегаешь по этим лавочкам? Посмотри на море, искупайся!» Она в отказ. Ну я и плюнул на всё это. Отдыхал, пиво пил, вкусно кушал да общался с интересными людьми. Взяли на четверых катер в аренду да отплыли километров на тридцать от берега. – Берен хлопнул ладошкой по лбу. – Мама родная, сколько там рыбы. И тут понеслось. Просыпаемся в шесть утра. Жена на рынок, я в море. Ловим окуней, альбакоров, каких-то там тунцов… Я под конец уже сам не понимал, что такое поймал. В итоге насушили мы на майаминском солнце килограммов сто рыбы, не меньше. – Он устало вздохнул, но вдруг заливисто захохотал и добавил: – А, знаешь, что самое смешное? Уезжали мы с моей ненаглядной