Династия Одуванчика. Книга 3. Пустующий трон. Кен Лю

Хочешь сказать, нам нужно оставить их в покое?

      – Нет. Но быть может, нам лучше отдалиться и впредь проявлять свою божественную сущность только в тех сферах, за которые каждый из нас отвечает. Не нужно заставлять смертных из-под палки, не стоит давать им нерешаемых задач: толку от этого все равно не будет. Пусть люди научатся взвешивать решения и самостоятельно познавать вселенную. Когда они вырастут духовно, то смогут защитить себя лучше, чем мы.

      Возмущенный гул возражений: громы, молнии, бури, извержения вулканов…

      Но Луто уже не ответил братьям и сестрам.

      Богам Дара не позволено покидать свои владения. Чтобы последовать за принцессой Тэрой сквозь Стену Бурь, Луто потребовалось стать смертным. А уши смертных глухи к голосам божеств.

      Звон оружия, скрежет пластинчатых доспехов и стук щитов постепенно слились в металлическую музыку моафий, бронзовых пластин, в которые били молоточками. Музыка отражалась от гор и морской глади, эхом возвращаясь к исполнителю, пока уже не становилось невозможным разделить звук и свет.

      – Ступай с нашего благословения, брат. Пусть тебе повезет найти то, что ты ищешь, сам того не зная. Чтобы прозреть, мне пришлось сначала ослепнуть. Быть может, и тебе нужно пройти сквозь забвение, дабы обрести новую мудрость.

      Песнь памяти превратилась в какофонию, в которой невозможно было различить ни единого внятного такта. Свет и тени путались в ее мыслях, не складываясь в фигуры или предметы. Она была безмолвным существом, ведомым ощущениями и инстинктами.

      Она находилась в сумрачном месте, которое, как ей еще не было известно, называлось корабельным трюмом. Ее ноги бултыхались в чем-то мокром и холодном, что, как ей опять же еще не было известно, называлось морской водой. Она испытывала незнакомые чувства, не зная пока, что одно из них именуется голодом, а другое – жаждой. В ее голове не было ни тени воспоминаний об этих чувствах, ибо в прежней жизни она ничего подобного не ощущала.

      У нее над головой открылась дверь. Свет хлынул во тьму, явив глазам углы, грани и плоскости. Раздались шаги. Она не шевелилась. Шаги стихли. Дверь закрылась. Свет погас, и вселенная опять погрузилась во тьму.

      Движение. Снова свет и тени. Что-то мельтешило за границей видимости.

      К ней подступили какие-то существа с длинными хвостами и красноватыми глазами, но она не почувствовала ни отвращения, ни страха, ибо еще не знала, что они зовутся крысами.

      Существа глядели на нее с любопытством; затем повернулись и выронили предметы, которые держали в зубах, прямо на скамеечку, где она сидела. Она подняла эти предметы, сунула их в рот, пожевала. Они были вязкими и солеными. Она проглотила их и почувствовала, как пустота в животе заполняется.

      Она попробовала опустить губы в прохладную жидкость у ног, думая, что эта мягкая, податливая субстанция поможет отлепить опухший язык от нёба. Но горькая жидкость сделала только хуже. Ей пришлось научиться слизывать капли с потолка этого темного помещения, поскольку они не обладали той пресловутой тошнотворной горечью.

      Существа