Баллада о проклятой любви.

хлеб.

      Все это только кажется таким простым. Конечно, если она скажет Джексу, что откроет Арку Доблестей, то Аполлон проснется уже сегодня. И не придется больше беспокоиться о новом наследнике престола. Но Джекс-то никуда не денется. Он останется рядом до тех пор, пока все недостающие камни не будут найдены. А Эванджелина хотела избавиться от Джекса – возможно, хотела этого даже больше, чем пробуждения принца. Пока Джекс присутствует в ее жизни, он продолжит ее разрушать.

      Все это время Эванджелина пыталась найти способ исцелить Аполлона, но вполне возможно, что ей на самом деле стоило искать способ избавиться от Джекса.

      – Мой ответ – нет, и он не изменится.

      Джекс привалился к столбику кровати и скрестил руки на груди.

      – Если ты правда так считаешь, то тебе не хватает воображения.

      Услышав это, Эванджелина ощетинилась:

      – У меня все в порядке с воображением, спасибо. Но мою решительность тебе не сломить.

      – Как и мою. – В глазах Джекса мелькнуло что-то враждебное. – Даю тебе последний шанс передумать.

      – Или что? – хмыкнула Эванджелина.

      – Или ты по-настоящему возненавидишь меня.

      – Может, именно этого я и желаю.

      Уголок ядовитых губ Джекса дернулся, словно мысль его позабавила. Затем где-то наверху пробили часы. Семь громоподобных ударов.

      – Тик-так, Лисичка. Я пытался проявить дружелюбие, позволив тебе обдумать мое предложение, озвученное в библиотеке, но ожидание утомило меня. У тебя времени до полуночи, чтобы изменить решение.

      Внутри у нее все сжалось, но Эванджелина старалась не подавать вида. Если погружение Аполлона в вечный сон Джекс считал дружелюбным способом заставить ее передумать, что же тогда он сделает дальше? И все же она сомневалась, что, объединившись с ним, останется в выигрыше.

      Эванджелина повернулась к нему спиной, собираясь покинуть это место.

      Внезапно она почувствовала, как что-то схватило ее за запястье.

      – Джекс…

      Но рука, удерживающая ее, принадлежала вовсе не Джексу.

      Его кожа была прохладной и гладкой, точно мрамор. А пальцы, в эту секунду сжимавшие ее запястье, обжигали настоящим огнем.

      Аполлон?

      Эванджелина обернулась к принцу, и сердце ее взволнованно заколотилось в груди. Неужели он…

      Но с ним что-то было не так.

      Всего мгновение назад его глаза были тусклыми, как морское стекло, а сейчас светились ярко-красным, словно сверкающие рубины и самые жуткие проклятия на свете.

      Увидев это, Эванджелина резко повернулась к Джексу. Точнее, попыталась. Из-за железной хватки Аполлона она не смогла даже сдвинуться с места.

      Сердито нахмурившись, она выпалила:

      – Ты обещал дать мне время подумать.

      – Это не моих рук дело. – Джекс перевел взгляд со сверкающих красных глаз Аполлона на запястье Эванджелины.

      Она попыталась освободиться, но Аполлон лишь сильнее сдавил ее руку.

      Эванджелина снова дернула руку.

      Но