Жар-птица. Светлана Багдерина

старательно выговорил Иванушка.

      – Гы-гы, – задумчиво повторил Гарри с крыльца.

      Красильщик оказался словоохотлив, и пока мешки несли до второго этажа, успел поведать новым знакомым, что красильня раньше принадлежала его отцу, что когда тот умер и завещал предприятие ему, он, Санчес, учился в гуманитарной гимназии, каковую ему и пришлось покинуть в связи со вступлением в наследство. Тем более, что его все равно бы к весне выгнали за хроническую неуспеваемость, нарушение режима и непочтение к преподавателям, несмотря на неплохие отцовские денежки, которые тот платил за образование своего единственного отпрыска. Рассказал он, но скорее, не как о факте, а как о забавном недоразумении, что дела в красильне со смерти отца идут неважно, что сколько бы он ни старался (а не старался он нисколько) – клиенты и работники разбегаются, и оставленные родителем капиталы тают не по дням, а по часам.

      – И что ты будешь делать, если разоришься?

      Санчес ухмыльнулся и скинул мешок на пол в одной из комнат.

      – Не если, а когда. Это вопрос времени, чувствую я. Не выходит из меня красильщика. Что делать буду? Стану трубадуром, буду бродить по свету с Гарри, играть на тамбурине, петь его песни…

      – А он действительно минисингер? – глаза Иванушки вспыхнули с новой силой.

      – Да, конечно! Самый лучший, какой только есть на свете – а мне их немало приходилось повстречать на своем веку – и в гимназии, и за время знакомства с Гарри. Вы слышали, наверное, баллады «Король и шут», «Рыцарь и чудовище», «Родник»?

      – Нет, – как завороженный, царевич покачал головой.

      – А «Птица и костер»?

      – Нет.

      – А «Королева тепла»? «Малиновый король»? «Когда окончен будет бал и вновь взойдет луна…» – вывел Санчес, дирижируя себе рукой.

      – Нет…

      – Ну да ничего страшного. Мы это быстро исправим. Скоро должен народ начать собираться – Эндрю, Джек Перкин, Юджин, Непогода, Малыш… Даже этот урод Кит придет. Не люблю я его, но он – друг Гарри… Кстати, вот это – ваша комната. Замок на дверях есть, но это не проблема – к нему любой ключ подходит. Живите, сколько надо. Постельного белья, правда, нет. Туалет на первом этаже, рядом с лавкой…

      – В смысле, туалет в доме, что ли? – не понял Волк.

      – Ну да. Не как у нас, в Лукоморье. Я читал – это из-за гигиены, – авторитетно пояснил царевич.

      – А я и не знал, что она заходит так далеко на восток.

      Теперь настал черед Иванушки удивляться:

      – Так она… это… везде действует… вроде?

      – Разве? Тогда надо быть осторожней.

      – В каком смысле?

      – С гигиеной шутки плохи. Когда она одна – еще можно справиться, а вот несколько – это, говорят, хуже медведя.

      В голову Ивану закралось определенное подозрение.

      – Сергий, извини, конечно, но ты уверен, что ничего не… э… не путаешь? Гигиена – это когда руки моют каждый день… или тараканов морят до того, как они начинают объединяться с клопами… или подметание пола, пока его еще видно. А гиена