Купейные разговоры. Татьяна Кожевникова

плотные, они привлекали внимание. Губы, губы, ничего не видно за этими губами. Марина вдруг вспомнила ТОТ поцелуй и по её телу пробежала дрожь. «Это ещё что такое? – разбудила она себя – Вы, мадам, должны в разговоре участвовать, а не разглядывать бесцеремонно своего гостя». Марина встрепенулась, но, увы, нить разговора уже ускользнула от неё. Сергей Александрович поставил чашку на стол и взглянул на часы:

      – Спасибо, хозяюшка, мне пора.

      Марина поднялась тоже. Да и то, подумала, уже два часа ночи.

      – Маленькую экскурсию, где у вас тут…

      – Туалет направо.

      – Да, спасибо. Я вообще-то хотел посмотреть, как вы живёте.

      Марина молча пошла вперёд к маминой комнате, распахнула дверь:

      – Это мамина комната. – Сергей Александрович зашёл, оглянулся, но без ироничной улыбки, слава богу.

      – Нормально, уютно.

      – Это – моя, – Марина распахнула свою дверь.

      Сергей Александрович прошёл туда с видом придирчивого покупателя. Комната была обычной: зеркало с многочисленными женскими штучками перед ним, столик с телевизором, книжные полки до потолка и огромная кровать, которую они с Мишей купили перед свадьбой. Марине вдруг стало стыдно. О, какая она огромная – эта кровать! Можно подумать, что она тут главная! Сергей Александрович, увидев кровать, оглянулся, ухмыльнулся, хотел было выйти из комнаты, но всё же не стерпел. Губы уже поднялись в ироничной улыбке, он бухнулся на колени и, простирая руки к кровати, словно к божеству, заговорил в манере эпоса:

      – О! Прекрасная дочь Морфея! Своими колдовскими чарами ты удерживаешь тело человека в своих объятиях больше трети жизни! Словно узник живёт он в твоих белоснежных просторах! То холодная, то жаркая, наблюдаешь ты за человеческими страстями. Ты всё знаешь, все сокровенные мысли и тайные желания. Ты всё можешь – сделать человека во сне богатым или перенести в иной мир, или превратить в ничто… Ты можешь рассказать тайны, которые поведали тебе твои избранники, а можешь навсегда оставить их в своих объятиях.

      На протяжении этого монолога Марина стояла, скрестив руки на груди и чуть расставив ноги, психологически защищаясь от влияния своего гостя. Она воплощала в себе грозную богиню Нефиду – брови насуплены, глаза сердитые. Марина не знала, кто написал этот текст, боялась, что Сергей Александрович поймёт это и осудит её невежество. Ей было заранее стыдно. С другой стороны, она не понимала, почему он себя так ведёт? Как мальчишка!

      Сергей Александрович замер на полу меж своих рук, простёртых к «дочери Морфея», потом резко встал и, почти не глядя на грозную Марину, поинтересовался:

      – Выход там же, где и вход?

      Марина молча последовала за ним в прихожую. Ну, с чего бы это такому знаменитому человеку метать бисер перед свиньями? А, может, это у него юмор такой? Она ничего не понимала, устала и больше всего на свете хотела, чтобы он ушёл. Сергей Александрович под пристальным вниманием надел свои туфли, выпрямился, глянул на Марину каким-то особенным взглядом:

      – А вы