Приворот. Обреченная. Ирмина Изфри

а от вида, заламывающей в отчаянии руки, жены, становилось еще больнее. Хотелось подбежать, зажать в объятиях и осушить поцелуями мокрые дорожки на ее щеках.

      – Как мне с этим жить Рома? – распахнула мокрые ресницы, и вонзила в него острый, обвиняющий взгляд. – Никогда в жизни – обхватила себя руками, будто замерзла – слышишь? Никогда в жизни я не испытывала ничего больнее, чем твоё предательство.

      Романа самого пробрал озноб, видеть страдания жены выше его сил.

      – Я ошибался, Наташ, – с трудом выдавливал из себя слова, его тоже накрывало, горло стянуло, – я мудак, я последняя тварь. Но я понял, что дороже тебя, Данила и Вадьки у меня никого нет. И ни хочу никого другого.

      – Ты обманывал меня, долго, Рома, больше полугода. – Разрывая ему сердце кричала, захлебываясь слезами, супруга – можно ли верить после такого?

      – Я получил хороший урок.

      – Рома, – стоя у стены, дрожа от нервного напряжения, шатенка смотрела на него с разочарованием – ваши встречи неизбежны – с напором, громко выговаривала ему – вы работаете вместе. Вдруг ты снова воспылаешь к ней любовью?

      – Ты знаешь, – Туманов сжал пальцы рук в замок – мы как – то раньше не пересекались. Я просто не буду ходить в те места, где мы сможем встретиться.

      – Увольняйся – Наташа вглядывалась в его глаза – я не смогу спокойно существовать, зная, что она рядом с тобой. – В глазах Тумановой сверкнула ревность.

      – И куда я пойду работать? Сама знаешь, наш город только на заводе и держится.

      – Не знаю. – Выдохнула шатенка. – Надо было об этом раньше думать, когда лез на чужую жену.

      – Ты права, любимая, во всем. Я все сделаю, что в моих силах, чтобы ты забыла о ней. Но увольняться не выход.

      – А где этот выход, Туманов? – Наташа снова кричала, выпуская свою боль на свободу. – Ты все похерил, наплевал на меня и просто ушел, даже не объяснившись.

      – Прости меня – Рома подскочил к прислонившейся к кухонному гарнитуру жене, крепко обнял, прижал к себе, зарылся ладонями в ее волосах. Запах, дурманящий, только ее, как же он мог променять свою единственную женщину на другую. Сейчас в нем билось столько эмоций, но ни одна из них не походила на те, которые он испытывал с Минченко. Натуральные, живые, душащие своей яркостью и болезненными ощущениями, он понимал, только с Наташей он настоящий, только она, вызывает в нем все грани чувственности.

      – Чего тебе не хватало? – уткнувшись носом в его торс, сорванным голосом, тихо спросила Наташа.

      – Всего хватало, просто я дурак.

      – Я и подумать не могла, что у тебя другая, ведь у нас все было, и секс… Как представлю, что ты приходил в нашу постель после нее, – всхлипнув оттолкнула Романа – жить не хочется.

      – Прости меня. Прости – обхватил ладонями лицо супруги, прошелся мелкими поцелуями по ее щекам – я клянусь, я больше никогда не предам тебя, я все понял, мне невыносимо без вас.

      – Иди помойся – агрессивно прорычала сквозь зубы Наталья – не смей ко мне прикасаться, после нее.

      – Иду – Роман поднял ладони сдаваясь,