Мистические миры Жастин. Том 1. Полина Измайлова

приехали, когда в один из вечеров я увидела своего дедушку сидящим в кресле в моей комнате. Он был таким реальным, что не возникало сомнений, что это он. Его одежда была такой, словно он собрался на приём. Понимая, что я его вижу, он заговорил о том, что ему очень жаль, что нам помешали попрощаться, настаивая при этом на том, чтобы я всегда об этом помнила и никогда в своей жизни так не поступала. Просил меня сильно не печалиться, потому что прожил хорошую жизнь и очень рад тому, что я его вижу и он сможет иногда ко мне заходить. Он исчез так же внезапно, как и появился. Я была так растеряна, что не успела ему ничего сказать. До этого яркого случая я видела души страждущих, словно сотканные из тумана, но они говорили и звали меня по имени, а дедушка был таким же, как при жизни, и это потрясло меня. Я в то время ни с кем об этом не говорила, понимая, что меня сочтут психически нездоровой.

      Второй такой яркий эпизод случился, когда мне было десять лет. Мы поехали в Безье в ноябре, потому что теперь захворала моя бабушка. Мы думали, что у неё просто сильная простуда, но она никак не могла побороть болезнь. Я подолгу сидела с ней в её спальне, и мы о многом беседовали, но однажды она мне сказала, что на меня можно положиться и поэтому она доверяет мне свою последнюю волю. Она говорила о том, что понимает, что дни её сочтены. Но у неё есть последнее желание, которое нарушает протокол погребения, но она всё равно настаивает на выполнении её воли. Она настаивала, что для неё это очень важно. Бабушка желала, чтобы поверх платья на неё надели меховую накидку, а голову просила покрыть капором. Эта просьба, конечно, была удивительной, но, с другой стороны, а почему и нет, если это последняя воля дорогого тебе человека. Я, конечно, заверила её, что всё передам маме и мы всё сделаем так, как она того хочет. Через две недели бабушки не стало. Когда все отправились собирать её в последний путь, я настояла на своём присутствии и всем объявила её волю. Моя мама не имела ничего против желания её матери, но дальняя родственница бабули устроила целый скандал над телом покойной, постоянно ссылаясь на то, что скажут люди. Я протестовала как могла, взывая к их совести, но была слишком мала, чтобы со мной считались. Рыдая от бессилия, я убежала в свою комнату и не выходила до самых похорон.

      Когда похоронная процессия двигалась к кладбищу, было ужасно холодно, шёл дождь со снегом, а бабушка была одета лишь в лёгкое платье… Я смотрела, как она мокла под дождём, когда мы прощались с ней, и испытывала невыносимую боль и стыд, поскольку не смогла сдержать данное ей обещание. На поминальный обед я не пошла, мне не хотелось сидеть за столом с людьми, которые не считаются с последней волей родного человека. Я была такая злая, что была готова взглядом испепелить ту даму, которая сыграла решающую роль в нарушении воли усопшей. Я сидела в своей комнате на кровати и, склонив голову к коленям, плакала, думая лишь о том, чтобы скорее вырасти и более не позволять никому не считаться со мной. Вдруг я почувствовала, что кто-то словно присел на кровать. Я подняла глаза и увидела бабушку. Она была вся мокрая